Как сила жизни оказалась сильнее пандемии

Екатерина Данилова

– Да посмотри ж ты, шерстяная башка! – этот крик отчаяния был обращен к Василию, старому рыжему коту, которого мы взяли у соседей еще двадцать лет назад, когда только купили эту дачу. Только тогда это был маленький апельсиновый клубок.

Кот нехотя приподнял голову, раздраженно посмотрел на меня, двинул ухом («Достали!» – перевела я). Мимо него по кухне спокойно, ни капельки не торопясь, следовала мышь по своим мышиным делам. Направлялась она к мойке на кухне, чтобы юркнуть по стоку трубы под дом. Кот без интереса посмотрел на нахалку и уютно потянулся – хорошо поздней дождливой осенью лежать на полу с подогревом.

– Ну это же наглость! – взорвалась я. – Кто мышей ловить будет?!

Василий выгнул спину и проследовал в гостиную. «Отстань», – перевела я.

Вечером на семейном совете мы обсуждали Васькину забастовку и мышиное нашествие. Только что выкопанная картошка оказалась уже местами погрызена.

– Да он же старый, – сказал муж. – Что ты от него хочешь?

Да желания мои были просты… Избавиться бы от мышей. Тут и позвонила соседка Вера, которая двадцать лет назад отдала нам Ваську. Я пожаловалась, что кот обнаглел. Она сразу же предложила взять у нее еще котеночка.

Дом Веры кипел живностью. Оттуда из-за забора раздавались и крики петухов, и кряканье уток, лай кудлатого Матроса и тявканье гладкошерстной Козявки. Из сарая раздавалось блеянье козы Галатеи. Каждое утро муж Веры Федор выгуливал ее по нашей Пионерской улице, напевая «И за борт ее бросает». На заборе рядком сидела целая компания кошек. Как соседка справлялась с этой пропастью животных, не представляю. Так мало того, кошки эти постоянно приносили котят. Один из них имел все шансы прописаться у нас.

Вечером, натянув дождевик, я нырнула под ледяной дождь и отправилась к соседям за новым членом семьи. Это оказалась серая полосатая кошечка («Шпротка», – сказал сын) на длинных голенастых лапах.

– Ой, какая некрасивая, – только и сказал муж.

– Ну, какую дали.

Мыши Ваську не боялись и даже не делали вид,  что боятся 

…Очень скоро подростковая угловатость ушла, и Мурка превратилась в полосатую полноватую красотку с изумрудными глазами, вдумчивую, уравновешенную, договороспособную. С мышами она расправилась еще в нежном возрасте. И картошке в подполе уже ничего не угрожало.

Как только кошке исполнилось восемь месяцев, я засобиралась в ветеринарку на стерилизацию. Заведенная машина стояла у калитки, пока я, поставив кошковозку на землю, закрывала калитку. О святая простота! Мы и моргнуть не успели, как, похоже неважно закрытая, дверка щелчком распахнулась, Мурка сиганула на дорогу, потом в канаву. Секунда – ее и след простыл.

Три дня купеческая дочь Наташа пропадала… Кошка вернулась тощая, голодная, но очень довольная.

– Видимо, смысла ехать в ветеринарку нет, – подытожил муж.

И был прав. Матрешка начала толстеть, спать и утратила интерес к воплям страсти за окном.

И 30 марта, в тот самый день, когда всю Москву отправили по домам на удаленку из-за пандемии, в картонном ящике с детским одеялком Мура родила двух котят. Серенькую хорошенькую шпротку и трехцветного котенка, похожего по расцветке на черепашку.

Пока страна боролась с пандемией,  мы с подругой азартно пристраивали котят

– Ну что ж, теперь у нас четыре кошки, – сказал муж.

Не то чтобы я вздрогнула, но призадумалась. Так бы я и осталась при четырех котах, если б во время локдауна у меня не жила подруга, сбежавшая из городской квартиры к нам на дачу – тут хоть гулять можно было. Со всей энергичностью она занялась пристройством котят. Обзвонив всех знакомых и заставив их обзвонить всех их знакомых, разослав миллион умилительных фотографий с котятками – вот они играют с тряпочной мышкой, а вот – смотрят в окошко на дождь, а вот сцепились клубком, подруга моя совершила чудо – из Тулы (а то там такого добра нет!) приехала дочка знакомой ее сестры и забрала Шпротку.

Я-то к этому времени почти смирилась с тем, что у меня будет четыре кошки. Хотя больше всех был недоволен пенсионер Вася. Молодняк раздражал его. Нет, он его бесил. И не раз, остановившись у резвившихся котят, он мрачно наблюдал  за ними, затем отвешивал каждому пару тумаков и удалялся на свое кресло, сопровождаемый удивленными детскими взглядами: за что, дед?

С ужасом я думала, как я буду жить, если котят никто не возьмет. Шанс превратиться в полоумную кошатницу был реален как никогда

А голенастую «черепашку» никто не взял – слишком уж странная была у нее расцветка, плюс длинные ноги и страшное любопытство. Не было напасти, в которую бы она ни вляпалась, умудрившись даже утонуть в бочке с дождевой водой. Чудом спасенная, Фенька (так назвали «черепашку») не утратила жаркого интереса к жизни во дворе. И уже через день оказалась запертой в гараже, где и просидела неделю. Мы, как назло, уехали по делам.

Как только августовский урожай был собран, муж сказал:

– Надо бы съездить в ветеринарку.

– Не волнуйся, – сказала подруга, – пока кошка кормит котенка, она не забеременеет. Лактация работает как контрацептив.

Я, конечно, ей поверила. Человек, который способен во время пандемии пристроить котенка, был для меня носителем высшего знания. Но муж запихнул обоих кошек в котовозку и отправился к врачу.

Перезвонил он через полчаса:

– Поздно, – сказал он гробовым голосом, – они обе беременные. У каждой по два котенка.

Я перевела взгляд на подругу:

– Ирка, спасай.

Через три месяца у меня было семь кошек. Старичок Вася, две молодые дурехи и четыре разномастных котенка.

К счастью, технология была отработана. Подруга повторила все манипуляции – звонки, умилительные фотографии (тогда-то я и возненавидела фото с котятками), бесконечные перепосты. В те дни, когда страна следила за резким скачком заболевших ковидом и мерила содержание кислорода в крови, мы с азартом распихивали подрастающее поколение хвостатых. Я была готова оплачивать корм, прививки, пеленки, лишь бы кошачий пионерлагерь хоть как-то рассосался.

…И знаете, что я сделала, когда Ирка всучила последнего, четвертого котенка скрипачу из филармонического оркестра, у которого болела маленькая племянница? Его машина еще только поворачивала с нашей улицы, а я уже запихивала Муру и Феню в котовозку, чтобы ехать к ветеринару. Ирка-то сбежала от нас еще быстрее. Со скрипачом. Видимо, чтобы не услышать нового диагноза от ветеринара. А может, я не права и все дело в скрипаче?