Никораи-до. Пароль русской миссии в Японии

Сегодня, в день памяти святителя Николая Японского, поделюсь с вами воспоминаниями о земле, ставшей его вторым домом, о людях, ставших его детьми. Потому что вся Японская Православная Церковь – это детище святителя Николая, апостола Японии, нашего земляка Ивана Дмитриевича Касаткина.

Вера Юрьевна Алексеева 

Славить Бога там, где восходит Солнце

Собор Воскресения Христова (Николай-до), Токио

Помню то апрельское утро японской столицы, знакомство с далекой заморской страной, непривычно организованные пассажиры токийского метрополитена, кружение в голове от другого временного пояса – дома сейчас только 5 утра, а Токио уже давно на ногах, и мы тоже. Едем в храм Воскресения Христова, кафедральный собор японской столицы. От метро немного пешком, мы поворачиваем на неширокую улицу. И вдруг посреди японской улицы я вижу надпись: «СЛАВА В ВЫШНИХ БОГУ».

Эти слова вознесены в небо страны другой стороны света, другого языка, другой культуры. Мощно, незыблемо и величаво. И сколько же разного народа проходит под этой надписью или мимо неё по японской улице – всех и вся освящает двухтысячелетняя ангельская песнь «Слава в Вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» (Лк. 2:14).

Фреска над входом в православный храм в Японии 

Мы проходим под этой надписью. День сегодня простой, службы нет, можно осмотреться. Прямо передо мной собор Воскресения Христова, построенный в 1891 году в Токио трудами и молитвою святителя Николая Японского. Двери храма открыты настежь, но, поднявшись на ступеньки, обнаруживаем, что пройти можем только в притвор – слева прилавок, здесь будут продавать свечи на службе, справа столики со стопками листков с фотографией храма и иероглифами для ознакомления с его историей. Время уже близится к обеду, и я всё чаще заныриваю в свой «хлебный мешочек». Это в России, в русле подготовки к жизни в совершенно экзотической стране (вдруг, думаю, не смогу я питаться японской экзотикой) я месяц заготавливала в дорогу сухарики.

Из храма вышла женщина с несколькими листами бумаги в руках. «Простите, гоменнасай, сегодня в храме будет служба?» Женщина подошла к нам, и завязался разговор. «Служба будет, но надо ждать долго. Она, японка, предлагает пойти с ней и подождать», – перевела моя спутница. Мы прошли в одно из зданий. «Это комната для чаепитий Японского клуба», – переводит моя спутница разъяснения новой знакомой. «У нас сегодня спевка, я как раз в храме ноты взяла. Теперь здравствуйте, познакомимся, меня зовут Надежда, а вас?» Я среди ручейка непривычной иностранной речи улавливаю наше, родное, с мягким пришепётыванием произнесенное – Надежда. «Она Надежда? А я Вера, Вера», – повторяю я. Теперь мы начинаем говорить втроем, одновременно, радуясь и волнуясь от такой встречи и чувствуя, будто наши Небесные покровители, святая София с дочерями, молятся с нами и за нас.

Японская икона Рождества Христова

Узнаем, что Надежда – православная христианка, японка, жительница Токио, прихожанка храма Воскресения Христова и певчая. Она из семьи православной, то есть ее родители уже были православными, они научили ее вере и крестили. Надежда ходит в этот храм всю жизнь, и уже скоро 30 лет, как поет на клиросе. Эта радость знакомства, узнавания своего, родного, православного, здесь, в Токио, была так сильна, что мы оставили чай и перебирали листки с песнопениями. Причем Надежда пела, а я за ней исправляла уже на предложенный ею глас непривычные произношения русских слов.

Мы развеселились и вернулись к чаю. Чай в чашках остыл, и наша гостеприимная сестра во Христе налила нового. Но уже хотелось кушать, из сумки слегка попахивало ржаным хлебом и чуть чесночком. Я осмелела и спросила разрешения выставить на стол «русский деликатес», кто знает, может во время древней японской чайной церемонии будет дурным тоном выложить на стол сухари??? «Су-у-ха-а-ри-и?» – певуче произнесла Надежда. Вот тут я и выложила к изящным фарфоровым чашечкам два холщовых мешочка. В одном ржаные с солью, в другом пшеничные с подсолнечным маслом и чесночком. Запахло нежно, по-нашему, на всю их восточную комнату. Рассказали Надежде про хлеб, про традиции странников, что в русской печи подсушенные отличаются от в духовке зажаренных, про приправы и составляющие. В общем, заинтересовали «русским деликатесом» настолько, что Надежда попросила сухари, чтобы показать дома родным. Горсточку давать было просто несерьезно: «Да вам и этого на всех мало будет! Берите. Надежде от Веры – сухарики любви». И я вручила ей оба мешочка.

Когда через несколько дней мы встретились с Надеждой на литургии в храме, она рассказывала, как вечером дома делила по горстке разных сухариков своим домочадцам, как они спробовали всё, до последнего сухарика. И что такое из России они пробовали впервые – сухарики любви! Аригато, онэ-чан, спасибо, сестренка! Очень вкусно!

«Моя душа всегда будет с Японскою Церковью»

И вот уже несколько дней я в Токио, продолжается мое паломничество по местам служения святителя Николая, по стране, о которой так болело его сердце, в Церковь, о которой он сказал, почти полвека прослужив ей:

«Я всю свою жизнь отдал Японской Церкви. А теперь пришла пора отдать ей и тело. Мое тело… обратится в японскую землю. Пусть будет оно залогом, что моя душа всегда будет с Японскою Церковью. И там я за нее буду молиться».

Это время в японской столице запомнится надолго, настолько все там необычно! И я буду вспоминать все до мельчайших подробностей, все экзотические особенности, все восхитительные красоты старины – замки самураев, стайки девушек в кимоно и головокружительные изобретения японского прогресса типа раздвижных многоэтажных парковок, скоростных трасс на уровне токийских небоскребов и... Одно было неизменно каждый день – мне везде нужен был «поводырь». Японского не знаю, английский большинство токийцев не понимает, даже полицейские не сильны в нем. Передвигаться по городу, купить что-то в кафе или в магазине сувениров очень затруднительно без владения японским языком. Моя знакомая, и помощник, и переводчик, и поводырь в одном лице, не оставляет меня нигде, помогает и объясняет. И вдруг неожиданность – завтра у меня самостоятельный день. Одна в Токио, но как? «Ничего, – успокаивает моя знакомая, – завтра только одно слово будет нужно, я тебя научу!»

Японки в кимано, встречающие русских по-русски 

Поясняю, в моей программе – кладбище Янака в Токио. Здесь в феврале 1912 года было погребено тело почившего владыки Николая, архиепископа Николая. Похороны совершались при громадном стечении народа, как христиан, так и прочих почитающих святителя японцев и иностранцев. Даже японский император Мэйдзи прислал венок на похороны новопреставленного, впервые оказав такую почесть иностранному миссионеру.

Могила святителя Николая (Касаткина) на кладбище Янака. Незадолго до смерти он писал: «…Роль наша не выше сохи. Вот крестьянин попахал, соха износилась. Он ее и бросил. Износился и я. И меня бросят. Новая соха начнет пахать. Так смотрите же, пашите! Честно пашите! Неустанно пашите! Пусть Божье дело растет! А все-таки приятно, что именно тобой Бог пахал»

Выхожу из метро, иду по плану, приготовленному накануне. Недлинная улица переходит в подобие парка, начинается аллея цветущих деревьев, и я понимаю, что уже иду по территории древнего токийского кладбища. За высокими кустами цветущих азалий то там, то здесь виднеются каменные стелы буддийских захоронений.

Домики в традиционном японском стиле близ кладбища 

Вот уже показались несколько домов в старом японском стиле. Домики деревянные, от времени дерево потемнело, даже почернело и выглядит древним. Перед домиками цветущие кусты неизвестных мне экзотических растений, в одном из домиков цветочная лавка, большой выбор растений в горшочках от самых маленьких до огромных кустов в кадках. Кладбище и так похоже на парк, а традиция японцев приносить и ставить живые цветы в горшках усиливает это впечатление. Людей пока не видно, и я не знаю, у кого мне спросить дорогу дальше. Меня уверяли, что одно слово, произнесенное здесь, укажет мне путь. А где-то здесь должен быть и дом Хранителя ключа.

Наконец, вижу пожилую японку, подметающую мостовую перед одним из деревянных домиков, который украшают несколько лиан цветущих глициний. «Вот, может, у неё спросить?» – только успела подумать я, направляясь к женщине, как вдруг услышала то заветное, тот пароль, по которому я шла: «Никораи-до?!» – утвердительно-вопросительно произнесла японка. «Да, да! Никораи-до!!!» – обрадовалась я. Она приветливо заулыбалась, жестом пригласила подождать, направилась к стеклянной веранде своего домика и вышла, протягивая что-то мне на ладони. Вот, оказывается, это и есть дом Хранителя ключа! И я держу в руках большой ключ с деревянной табличкой, на которой написано несколько иероглифов. «Никораи-до», – поясняет японка. «Никораи-до!» – подтверждаю я и направляюсь по указанной дорожке между захоронений.

Гробница святителя Николая Меня предупредили, что в японском языке нет звуков «ш» и «л». Поэтому имя архиепископа – Николай – когда-то превратилось в Никораи, а иероглиф «до» переводился как большой дом, великолепное здание. Так появилось имя Никораи-до, имя это в Токио в прошлом веке указывало путь к миссии. И теперь оно как пароль для того, кто ищет дорогу к святителю Николаю.

В 1970 году, когда архиепископ Николай был прославлен в лике Святых Православной Церкви, священноначалием Японской Церкви было подано прошение о переносе мощей святителя в токийский Воскресенский собор. Такое дело для японской нации было необычным, поэтому прошение, пройдя ряд чиновных учреждений, дошло до императора.

Император наложил свою резолюцию: «Нет возможности перенести тело святого в храм. Святой Николай является достоянием всей Японии, поэтому каждый японец имеет право приходить к нему с просьбой в любое время».

А поскольку японцы очень чтут всякие традиции, церемониалы и охотно создают новые, то было повелено на кладбище Янака учредить дом Хранителя ключа от входа к усыпальнице святителя Николая.

Вот я и дошла – легкая кованая ограда с калиткой и замком. Открываю замок ключом, и я на русской территории кладбища Янака. Она была выкуплена миссией для погребения архиепископа Николая. Впоследствии здесь же рядом были погребены митрополит Сергий (Тихомиров), епископ Николай (Оно) и митрополит Феодосий (Нагасима) – преемники владыки Николая на Японской кафедре.

Ставлю принесенные в горшочках цветы, расставляю в две вазы букетик хризантем. И достаю привезенные из России записочки, иконы – все, что просили благословить у святителя Николая, за кого просили помолиться здесь, о чем попросить. Время у меня не ограничено, я раскладываю на краешке белого мраморного надгробия записки с русскими именами: «Святителю Николае, моли Бога о нас!». Читаю акафист святителю Николаю Мирликийскому – небесному покровителю святого Николая, пою тропари, одному святому, другому. Потом читаю вслух записки, тут никого нет, вокруг тишина, и я докладываю святителю все дела и просьбы. Сожалею, что не догадалась привезти земельки с березовского холма, с его родины. Тихо и хорошо здесь. Я собираю в мешочек камушки вокруг надгробия – отвезти в Россию от святителя Николая. Фотографирую все на память…

День уже явно перевалил за вторую половину, пора бы уходить, но… «Как бы сфотографироваться здесь, со святителем Николаем», – мечтаю я. И вдруг слышу шуршание гравия, кто-то идет неподалеку. Выхожу из ограды и вижу на соседней дорожке молодого человека. Мой английский не помогает, тогда я просто жестами зову войти его вовнутрь ограды, показывая фотоаппарат. Молодой человек подходит, заглядывает внутрь и спрашивает: «Никораи-до?». Вот, опять сегодня я слышу эти слова! «Никораи-до», – подтверждаю я, показываю на надгробие, указываю пальцем на себя и говорю: «Никораи-до, рашен!». Потом он помогает мне, фотографирует и уходит. А я прощаюсь, кланяюсь всем могилкам, земно святителю Николаю, закрываю калитку ключом и иду к выходу. У домика Хранителя ключа происходит повторение утренней беседы: «Никораи-до?» – спрашивает она. – «Никораи-до…» – вздыхаю я. – «Никораи-до!» – с торжеством заключает японка и поднимает к небу указательный палец. Да, он там, наш Никораи-до, молится за них, за всю Страну восходящего солнца, и за нас с вами.

Мостик между нами

От Москвы до Токио 7479 км, огромное расстояние. Мне уже пришлось дважды проделать этот путь, туда и обратно. Я вернулась в Россию с новыми впечатлениями, с воспоминаниями об удивительных встречах, с массой фотографий, с сувенирами и памятными подарками. Сегодня самая драгоценная встреча. Я сижу на коврике на коленях и на низком столике записываю под диктовку текст письма в Японию.

«Ваше Высокопреосвященство, святый владыка Даниил, и вся с Вами Богоспасаемая паства! В нынешний Великий Всеторжественный Праздник Воскресения Христова от всей души, с любовью и радостью поздравляем Вас!

И очень рады приветствовать Вас в стране, где первые лучи солнца озаряют нашу землю и этим возвещают в этот Святой Праздник радостную весть Христова Воскресения.

Дорогой святый владыка! Весьма и от всей души благодарю Вас за Ваши святые молитвы и проявление Вашей любви и внимания. Мы будем стараться в наших посильных молитвах помнить о Вас.

По человеческому разумению кажется, далеко стоим – так разделяет нас большое расстояние… Но в плане Божием оно сокращается до самых незначительных размеров.

Нам очень хочется, чтобы жива была и процветала Ваша Церковь, чтоб Господь Воскресший, наш Спаситель, умножил Вашу паству, и дабы она была всегда богоугодной, спасительной и хранящей заповеди Божии. Паки просим Ваших святительских молитв и архипастырского благословения», – батюшка закончил диктовать и прикрыл глаза…

На низком столике рядом с ним разложены подарки владыки Даниила из Японии: иконочка святителя Николая Японского, открытка с японской надписью и небольшой хрустальный памятный знак храма Никораи-до (токийского Воскресенского собора).

«Как далеко, как далеко, – заговорил батюшка, – а люди молятся, и молитва между нами, как мостик. Представляешь? Мостик между нами».

Батюшка заулыбался, глядя вдаль, как будто видел сейчас и разные уголки Японии, от Хоккайдо на севере до Кюсю на юге, и православных японцев – плоды, выросшие из посеянного святителем Николаем в японской земле семени православия, и православные храмы Японии – это символ Воскресения Христова в далекой Стране восходящего солнца, это островки православия, через которые перекинуты мостики молитвы, объединяющие два соседних народа, японцев и русских, две соседние страны, Японию и Россию.

«Всё записала? – спросил батюшка. – Давай подпишу». И написал под текстом: «аз недостойный схиигумен Илий, Оптина пустынь, Пасха, 2008 год».

Где бы ни путешествовал старец, а здесь батюшка Илий покоряет Синай, – или его чада, он, и все близкие молятся 

…А потом, получив и эту весточку, митрополит Даниил засвидетельствовал, что на протяжении более чем полувекового служения у Престола Божия он не устает удивляться дивному промышлению о нем Всемилостивого Спасителя, укрепляющего его во всех делах.

Вера Алексеева