Как побороть грех на пиковой точке его развития? Опыт святых отцов, запечатленный Пушкиным. Часть III

В первых двух опубликованных нами частях доклада доктора филологических наук Александра Николаевича Ужанкова «Влияние святоотеческого “учения о прилоге” на формирование центральных образов героев повести А. С. Пушкина “Пиковая дама”» говорилось о том, как главный герой дважды терпит поражение, боримый страстным помыслом. А в заключительной части цикла – рассказ о том, как человек может одержать победу. Речь пойдет о Лизавете Ивановне, воспитаннице старой графини.

Александр Николаевич Ужанков

Часть I. Как гениальный Пушкин раскрыл святоотеческое «учение о прилоге» в своей «Пиковой даме»

Часть II. Двойной код Пушкина в раскрытии святоотеческого «учения о прилоге»

Отнюдь не случайно называет А. С. Пушкин молодую незамужнюю барышню Lise, Лизанькой или Лизаветой Ивановной. Здесь чувствуется не скрываемая аллюзия к «Бедной Лизе» Н. М. Карамзина, в которой героиня проходит пять стадий в развитии прилога – увлечения молодым человеком Эрастом, – который завершается страшнейшим грехопадением – самоубийством, преступлением перед Богом.

Можно ли было удержаться, избежать такого конца? А. С. Пушкин дает ответ и на этот вопрос. С чего начинается помысел у Лизаветы Ивановны? Она сидела у окошка за пяльцами, оставила свою работу и стала глядеть в окно. Вскоре на улице появился молодой офицер.

Лиза. Художник иллюстраций к «Пиковой даме» Я. Гюзелев

«Румянец покрыл ее щеки: она принялась опять за работу и наклонила голову над своею канвою» [Пушкин, 1978, с. 215‑216].

Ее смущение выдает ее мысли, как это было и у «бедной Лизы», когда та продавала цветы и впервые увидела Эраста, пленившего ее воображение.

Спустя несколько дней ситуация повторилась: Лизавета Ивановна вновь увидела на улице «молодого инженера, стоящего неподвижно и устремившего глаза к ее окошку».

«После обеда она подошла к окошку с чувством некоторого беспокойства, но уже офицера не было, и она про него забыла…» [Пушкин, 1978, с. 218].

Мы ознакомились с типичным примером появления прилога – еще безобидного помысла молодой девушки.

Однако спустя два дня, когда они с графиней садилась в карету, девушка снова увидела стоявшего у самого подъезда молодого человека, черные глаза которого «сверкали из-под шляпы. Лизавета Ивановна испугалась, сама не зная чего, и села в карету с трепетом неизъяснимым» [Пушкин, 1978, с. 218].

Германн у дома старой графини и Лиза. Художник иллюстраций к «Пиковой даме» Я. Гюзелев

Вспомним уже приводимую выше мысль преп. Иоанна Лествичника, «что прилог есть <…> образ какого-либо предмета, вновь являющийся уму и вносимый в сердце» [Добротолюбие, 2010, т. 2, с. 510] (курсив мой. – А. У.).

Вот так в сердце Лизаветы Ивановны проникает образ Германна, и случился прилог.

В очередной раз, когда они садились в карету, «Лизавета Ивановна у самого колеса увидела своего инженера (красноречивое определение! – А. У.); он схватил ее руку; она не могла опомниться от испугу, молодой человек исчез; письмо осталось в ее руке. Она спрятала его за перчатку и во всю дорогу ничего не слыхала и не видела» [Пушкин, 1978, с. 221].

Произошло сочетание, когда, по словам преп. Филофея Синайского, «внимание сковано предметом», «так что только и есть, что душа да предмет приразившийся и ее занявший» [Добротолюбие, 2010, т. 3, с. 420].

«…Принятое ею письмо беспокоило ее чрезвычайно. Впервые входила она в тайные, тесные сношения с молодым мужчиною. Его дерзость ужасала ее», но она «решилась отвечать» [Пушкин, 1978, с. 221‑222], хотя первое письмо отослала вместе со своим.

Лизавета Ивановна ежедневно получала его письма, но «уже не думала их отсылать: она упивалась ими; стала на них отвечать, – и ее записки час от часу становились длиннее и нежнее» [Пушкин, 1978, с. 223], и, наконец, назначает ему свидание в ночи.

Это уже третья стадия – сложения, то есть у нее уже сложилось такое расположение к этому молодому человеку, после которого может последовать грехопадение, как это случилось у бедной Лизы Карамзина [Ужанков, 2017б, с. 53‑55].

Как мы помним – это пиковая точка в развитии греховного помысла. На этой стадии еще возможна духовная борьба с желанием.

«Борьбою называют равенство сил борющего и боримого в брани, где последний произвольно или побеждает, или бывает побеждаем» [Преподобного отца нашего … , 1908, с. 125], – замечает преп. Иоанн Лествичник. Когда после бала Лизавета Ивановна вернулась с графиней домой, то «с трепетом вошла к себе, надеясь найти там Германна и желая не найти его» [Пушкин, 1978, с. 227]. Явно, что у нее происходит внутренняя борьба.

От совершения греха человека могут удержать неблагоприятные условия или какие-то внешние обстоятельства. Так и случилось с Лизаветой Ивановной: «С первого взгляда она удостоверилась в его отсутствии и благодарила судьбу за препятствие, помешавшее их свиданию» [Пушкин, 1978, с. 227].

Она села и стала обдумывать все обстоятельства, так далеко ее завлекшие. Не прошло и трех недель, как «он успел вытребовать от нее ночное свидание», а ведь Томский ее предупреждал, что у Германна «профиль Наполеона, а душа Мефистофеля» и что на его совести три злодейства [Пушкин, 1978, с. 228].

«Портрет, набросанный Томским, сходствовал с изображением, составленным ею самою, и благодаря новейшим романам это, уже пошлое, лицо пугало и пленяло ее воображение» [Пушкин, 1978, с. 228].

Вдруг неожиданно в ее комнату вошел Германн.

«Она затрепетала…» – описывает ее состояние А. С. Пушкин.

Германн сообщает ей о смерти графини, причиной коей является.

«Лизавета Ивановна взглянула на него, и слова Томского раздались в ее душе: у этого человека по крайней мере три злодейства на душе!» (курсив А. С. Пушкина. – А. У.). Он все ей рассказал.

«Лизавета Ивановна выслушала его с ужасом. Итак, эти страстные письма, эти пламенные требования, это дерзкое, упорное преследование, все это было не любовь! Деньги, – вот чего алкала его душа! Не она могла утолить его желания и осчастливить его! Бедная воспитанница была не что иное, как слепая помощница разбойника, убийцы старой ее благодетельницы!.. Горько заплакала она в позднем, мучительном своем раскаянии» [Пушкин, 1978, с. 229].

При осознании своего греха и искреннего раскаяния можно прервать его дальнейшее развитие и вернуться в изначальное состояние.

Германн и Лиза. Художник иллюстраций к «Пиковой даме» Я. Гюзелев

Что такое возможно, А. С. Пушкин дает понять через описание зарождения нового дня: наступало утро, и бледный свет озарил комнату девушки. Забрезжил рассвет и в жизни Лизаветы Ивановны.

«Она отерла заплаканные глаза и подняла их на Германна: он сидел на окошке, сложа руки и грозно нахмурясь. В этом положении удивительно напоминал он портрет Наполеона». И здесь оказался прав Томский. «Это сходство поразило даже Лизавету Ивановну» [Пушкин, 1978, с. 229].

Уходя, «Германн пожал ее холодную безответную руку» [Пушкин, 1978, с. 229].

Безответная рука свидетельствует об уже произошедшей у Лизаветы Ивановны метанойе – перемене ума, перемене сознания и, соответственно, коренном изменении отношения к Германну.

Чувство вины не проходит быстро.

На отпевании старухи она упадет в обморок, потому что все еще чувствует и свою вину, и проявляет раскаяние в непроизвольном своем соучастии в содеянном Германном. Поскольку, однако, у нее произошло покаяние, А. С. Пушкин наделяет ее дальнейшей благополучной судьбой:

«Лизавета Ивановна вышла замуж за очень любезного молодого человека; он где-то служит и имеет порядочное состояние: он сын бывшего управителя у старой графини. У Лизаветы Ивановны воспитывается бедная родственница. Томский произведен в ротмистры и женится на княжне Полине» [Пушкин, 1978, с. 230].

У Лизаветы Ивановны сложилось все так, как она заслужила прежним своим поведением и терпением. Более того, у нее воспитывается бедная родственница, как когда-то она сама воспитывалась у графини. Но теперь она сама выступает в роли благодетельницы, тем самым искупая свой вольный или невольный грех перед графиней.

А. С. Пушкин не просто показал, как дважды развивается греховный прилог у Германна, что становится причиной убийства графини и сумасшествия, но и приводит пример Лизаветы Ивановны, которой удалось прекратить развитие этого греха на пиковой точке. На это должна быть воля человека и покаяние, тогда судьба способна перемениться и человек не совершит грехопадения.

Маленькое, но какое в духовном смысле емкое произведение написал А. С. Пушкин. Он продемонстрировал, как через художественное произведение можно донести до многочисленных читателей духовные идеи старцев и святых отцов.

Литература

1. Гаричева Е. А. «Мир станет красота Христова». Категория преображения в русской словесности XVI-XX веков. Великий Новгород, 2008. 298 с.

2. Добротолюбие: в 5 т. Т. 2 / перевод с греческого святителя Феофана Затворника. Изд. 4-е. Москва: Изд-во Сретенского монастыря, 2010. 736 с.

3. Добротолюбие: в 5 т. Т. 3 / перевод с греческого святителя Феофана Затворника. Изд. 4-е. Москва: Изд-во Сретенского монастыря, 2010. 448 с.

4. Леонов В., прот. Основы православной антропологии. Москва: Изд-во Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2013. 456 с.

5. Преподобного отца нашего Иоанна, Игумена Синайской горы, Лествица, в русском переводе. Сергиев Посад: Тип. Св.-Тр. Сергиевой Лавры, 1908. XII + 273. 92 с.

6. Преподобный Нил Сорский. Устав и послания / составление, перевод, коммент., вступ. ст. Г. М. Прохорова. Москва: Институт русской цивилизации, 2011. 240 с.

7. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: в 10-ти томах. Изд. 4. Т. 6. Художественная проза. Ленинград: Наука, 1978. 350 с.

8. Пушкин А. С. Сочинения: в 3-х томах. Т. 3. Москва: Художественная литература, 1955. 621 с.

9. Страсти и борьба с ними: по трудам святителя Феофана Затворника. Выдержки из творений и писем. Москва: Даниловский благовестник, 2011. 460 с.

10. Ужанков А. Н. «Мысленная брань» в повести «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина // Русский язык за рубежом. 2017б. № 2 (261). С. 51-56.

11. Ужанков А. Н. Еще раз о «луче света в темном царстве» (О драме А. Н. Островского «Гроза») // Новый филологический вестник. 2017а. № 4 (43). С. 179-190.

12. Ужанков А. Н. Святоотеческое «учение о прилоге» в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» // Проблемы исторической поэтики. 2020. Т. 18. С. 172-189.

13. Ужанков А. Н. Учение о прилоге как духовная основа художественного образа Анны Карениной // Новый филологический вестник. 2017в. № 2 (41). С. 89-100.

14. Ужанков А. Н. Учение о прилоге как духовная основа художественного образа Андрия в повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба» // Новый филологический вестник. 2024. № 1 (68). С. 79-94.

15. Шиманский Г. И. Нравственное богословие. Киев: Изд-во имени святителя Льва, папы Римского, 2005. 682 с.