«На небо из всех искусств мы возьмем только песни»

Накануне праздника святой великомученицы Татьяны и Дня российского студенчества (25 января) о святости и бытийности русского искусства, а также о том, почему современный гимн России является образом молитвы ко Господу, размышляет именинница  – Татьяна Юрьевна Петрова, народная певица России и педагог.

Татьяна Юрьевна Петрова

«Окунись, душа, в чистую волну»

Русская песня родилась в православной цивилизации, это прямое порождение верующего, молящегося человека. Основной признак русской песни – любовь к Богу. Потому что так называемый первожест – воздетые к Небу руки – как бы восторг перед Спасителем, который дает вдох: «Ах!» Этот вдох, восторг и есть жизнь, основа русской песни. Она вся поется на вдохе, это всегда радость. Но существует и противоположная линия – все, что идет на выдохе, – там смерть, и это уже от другого мира.

С митрополитом Екатеринбургским и Верхотурским Кириллом. Сольный концерт в Екатеринбурге. Март 2019 г.

Самое поразительное определение действия музыки мы находим у язычника Цензорина. В 238 г. по Рождестве Христовом он писал: «Души людей – божественные, природу свою познают через песни».

Да и на небо-то мы из всех искусств возьмем только песни. Если мы будем отрицать у себя в пении христианскую духовную сторону, то неизменно вернемся в языческий мир, еще более грубый на своем новом современном витке. Поэтому очень важно возродить это соборное, русское свойство.

Россия – единственная в мире страна, в которой сохранилось хоровое пение. Да, в опере за границей хоры кое-где поют. Но вот такое полнокровное пение – церковное обиходное и классическое – есть только в России. А кто это сохранил? Православная Церковь.

Поэтому самое глубокое измерение языка музыки – это сияние славы Божией в мире. А обратная сторона – диавольская пародия на нее. То есть красота или безобразие, середины не дано.

«Окунись, душа, в чистую волну» (музыка К. Акимова, слова Н. Рубцова). Исполняет Татьяна Петрова 

Песня с миром в душе и чистотой в сердце

Русская песня поется неспешно, в воздержании. А образ пения – это образ мышления. Православная картина мира подразумевает чистоту и гармонию. Если ты воздерживаешься от греха, то не позволишь себе лишнего движения, лишнего выкрика, не-гармонии с собой и окружающим миром, какой-то, может быть, провокации грубой, не-красоты голоса, бранного слова, ты от этого воздерживаешься. Потому что ты хранишь мир.

Русская песня всегда поется с миром в душе, должен быть покой. А все психизмы, рок и пр. – это уже другая сторона жизни.

Сольный концерт в Калязине. Февраль 2019 г. 

Русский язык сам по себе очень красив и целомудрен; произношение, речевая интонация в русском сдержанны, в отличие, например, от «открытого» английского.

В русском языке «небо» – это небо, купол храма, «язык» олицетворяет колокол. Грудь – как бы меха, тот инструмент, которым подается воздух. Все созвучно гармонии, природе. Женщина всегда покрывала голову, а сколько этажей одежды, прикрытия своего тела, было на ней! Была тайна костюма национального, как говорят, русская стать. В задней складке платья делали плиссировку, создавали большой объем материи и внутрь вешали несколько красивых грузиков, которые тянули назад плечи и не давали человеку сгорбиться. Образ Божий всегда должен сохраняться. Это тоже особенность национального костюма, которая выражала христианское понимание мира.

Русская музыка наполнена кротостью, целомудрием, радостью. О человеческой любви впрямую не пели.

Она выражалась в гармонии звуков, слов, в красоте языка, в призывах к нравственному осмыслению мира, каких-то молитвенных просьбах, в легком юморе, веселости. Подразумевалось: все, что делается, – делается с любовью. Но любовь – это тайна. Я помню, у нас на Урале люди были немногословные, в моей семье слово «любовь» никогда и не произносилось вслух, потому что – стыдно. А потом, когда я уже повзрослела, задавала какие-то вопросы, мама мне отвечала: «Таня, ну мы же не знаем, умеем мы любить или не умеем». Да, это все очень сложно, это очень высокая планка, к которой еще надо подступаться. Это такая высота, к которой надо стремиться и стремиться.

Отец Валериан (Кречетов) исполняет псальму о преподобном Серафиме Саровском 

Русь славилась обрядовыми песнями, вообще пением. Я была знакома с одной столетней монахиней Аносина Борисоглебского женского монастыря. И она рассказывала, что до революции по воскресеньям сестры выходили на поле за монастырем, где было много-много бревен, и со всех окрестных деревень после службы собирались люди, которые вместе пели. И песни были, по ее словам, ласковые, красивые. Как она выразилась: «Эти песни были раем!» Она в сто лет их помнила.

Поэтому язык музыки – это сияние славы Божией, воспарение, освежение. И своего духа тоже.

«Пожалуйста, выключите это радио»

Еще Платон говорил, что не бывает перемены приемов музыкального искусства без изменений в самых важных государственных установлениях. Одно с другим очень тесно связано. И чиновников к государственной службе без понимания прекрасной музыки в древности не допускали. Потому что возникнет дисгармония. В общем, люди были мудры.

В наши дни музыка не стала менее действенной силой жизни. Как я уже сказала, интонация в музыке – это главное. Интонация – это смысл Божия слова. Ведь музыка соединена со словом. И вот в наши дни, когда повернулся рычаг интонации, мы видим неузнаваемое общество. С новыми и физическими, и психическими болезнями, иным духом власти, иным духом хозяйствования.

Сегодня доказано, что русская музыка – минорная. Но минор – это как раз молитвенный призыв ко Господу, это высшая степень одухотворения. А мажор – это уже путь в другую сторону, он приводит совсем к иному.

Знаменитый американский скрипач и дирижер Иегуди Менухин как-то отметил, что все песни на Руси пелись с миром в душе, спокойно, с уверенностью, с радостью. Человек был настолько наполнен, что выражал свои мысли медленно, никакого бесовского поспешения не было. И Менухин говорит о том, что только русские выдерживают этот медленный темп, другие исполнители не могут его осилить, потому что для этого необходимо быть наполненным эмоционально.

Людвиг ван Бетховен настолько восторгался русской музыкой, что однажды высказывался в том смысле, что отдал бы все веселые песни Европы за одну грустную русскую песню. Он как музыкант слышал, о чем поется.

У Римского-Корсакова в опере «Сказание о граде Китеже» есть произведение «Сеча при Керженце». Там интонационно в музыке показаны и отвага, и великодушие даже к врагам. Не слышится и малейшего остервенения под маской протеста, как это обычно в роке. Истинное мужество не может быть брутальным и грубым. Брутальность не есть мужество. Мужество – от просветленности ума, от способности защитить себя и своих близких от напасти.

Но «низовая культура» – рок-культура, масс-культура – настраивает ум, сердце и волю противоположным образом. Воля перестает быть ликующей. Она озлобляется, становится холодной, вялой, теряет царственную силу, свободу. И конечно, она влечется грязью, липнет к экранам, к бесцельным информационным развлекаловкам, подчиняет человека массовым затейникам поп-культуры. Думать не надо, надо хлопать, топать.
Я читала переписку иноков XVII века, письма слезные, в которых монахи защищают художественное слово. Скоморохи в то время уже были разрешены, стали бродить, появилась агрессия: они зарабатывали, их становилось все больше и больше, они были все злее и злее, начали бить монахов. То есть это просто так не заканчивается…

Страшный жестокий мир сшибает, переворачивает, от него уже нельзя защититься. Если ты от худого слова можешь закрыть уши, можешь отложить плохую книгу, то музыку часто остановить нельзя, и она влияет на психику, перепрограммирует подсознание человека. Ты пришел в магазин, где звучит эта жуткая музыка, иногда что-то хочешь купить, а поскольку ты знаешь язык этой музыки и тебе стыдно это слушать, ты уходишь, потому что просто нестерпимо больно. Прошу продавца: «Пожалуйста, выключите это радио». Она говорит: «Да у меня у самой болит голова к вечеру, я страдаю, но нам работодатель говорит – вот эта волна и все». Происходит агрессивное насаждение этого хаоса. И мы практически оторваны от нашего великого наследия. Это на самом деле страшная беда, страшная порча.

Гимн России, или гражданская молитва

Я как-то делала передачу об Александре Александрове, последнем нашем регенте, который затем организовал Краснознаменный ансамбль Александрова.

Автор музыки к гимну России Александр Александров был главным регентом Храма Христа Спасителя 

Александров был главным регентом Храма Христа Спасителя (пока его не взорвали), затем преподавал в Консерватории и где-то тайно служил в маленьком храме. И когда объявили конкурс на гимн Советского Союза, участвовали очень многие – и Прокофьев, и Шостакович, и другие известные композиторы. Но Александров достал из своего архива один церковный кант, добавил некоторые детали на эту мелодику и в результате победил.

Поэтому мы уже многие годы молимся, наш гимн – это наша гражданская молитва, которую написал наш главный, как они его называют, «красный» регент Александров.

В наше время, когда меняли текст гимна, хотели, естественно, изменить и музыку. Но, к счастью, ее все-таки отстояли. Этот гимн – образ молитвы нашей ко Господу. Эта музыка не гордая, не напыщенная, созданная по святоотеческим канонам.

В русской истории, в христианстве существовала система запретов, каких-то ограничений выражать свои страсти – вместе с привычкой кротко, со смирением принимать любые события, которые человек претерпевал.

И я радуюсь, когда слышу в современной России прекрасные песни, такие как «Вера вечна, вера славна, наша вера православна». Это вообще чудо какое-то: здесь и молитва, и покаяние, и призыв. Это произведение, кстати, первым стал исполнять хор игумена Варнавы (Столбикова), художественного руководителя ансамбля Инженерных войск ВС РФ. И впервые они спели эту песню в храме в День защитника Отечества.

На вечере, посвященном 50-летию священнической хиротонии отца Валериана Кречетова, в Соборной палате хор мальчиков прекрасно исполнил «Русь называют святою». В этой песне все: и небо, и земля, и любовь.

Или знаменитое произведение Георгия Свиридова «Любовь святая» (к драме А.К. Толстого «Царь Федор Иоаннович») – такая высота! Такие песни, музыкальные произведения объединяют народ.

Потому что народ – это и общая судьба, и общие песни.