«Всех вас люблю». Друга-художника Сергея Андрияку вспоминает Алексей Заров

Сегодня, 18 мая, в храме Преображения Господня, что на Болвановке, прощаются с замечательным русским художником и педагогом, основателем Академии акварели и изящных искусств Сергеем Николаевичем Андриякой. Вспоминает о нем друг – Алексей Юрьевич Заров, главврач и директор церковной больницы Святителя Алексия.

Духовные люди живут в режиме саморастраты

Алексей Заров на вернисаже Сергея Андрияки 

Сергей Николаевич – удивительный по своей доброте, открытости человек. И это при всем его величии как мастера в искусстве. 

Ко всем он был доброжелателен – невзирая ни на чины, ни на звания, ни на возраст, был ко всем расположен. 

Всегда уделит внимание – с кем бы я к нему ни приходил. Это были врачи, медработники, могли быть чиновники, бизнесмены.

Для всех встреча с ним была огромной радостью. Мне даже было неудобно, настолько он себя отдавал в этом общении. Я ему даже говорил: «Вы себя так много не тратьте!»

Сергей Николаевич был глубоко верующим человеком. Без какой-либо тени, доли сомнения. Хотя и вырос при советской власти. 

Сергей Андрияка, 2019

Но у него были верующие мама, бабушка. К бабушке он ездил в Сергиев Посад (тогда Загорск), вместе они ходили в Лавру. Мама его водила к своему московскому духовнику архимандриту Сергию (Савельеву) – он его и крестил, сам же став восприемником, а после духовником. И так его с малых лет до юности и вел по жизни.

Портрет архимандрита Сергия

У них была очень крепкая духовная связь. Причем она только усилилась после кончины архимандрита Сергия в 1977 году. Сергей всё хотел написать его портрет, и у него не получалось. Тогда отец Сергий явился ему во сне, как бы пригласив в свой кабинет именно, чтобы исполнить желание художника-чада. Тот сидел там и рисовал духовника с натуры. И именно запомнил как. Проснувшись, моментально – всего за два сеанса – нарисованный во сне образ повторил. Причем исполнил его масляными красками, точно всё более проявляя лик в реальность. Хотя большинство его работ, как такие прекрасные сны о вечном, – такие райски воздушные, светлые акварели. Ему этот образ духовника был очень дорог, он потом всегда брал его на большие выставки.

Сергей Андрияка, 2013

Их духовное общение продолжалось. Сергей Николаевич рассказывал мне о многих чудесах, которые в его жизни при молитвенном предстательстве уже почившего старца происходили. Касались они и его личной жизни, и академии, – он чувствовал реальное участие духовника в ситуациях, которые по-человечески казались совершенно неразрешимыми. Сергей Николаевич всю свою жизнь сохранял заботу о маленьком монастыре в миру, обустроенном отцом Сергием, – там, это в Фирсановке по Ленинградской дороге, сёстры закрыто жили еще при советской власти. Некоторых из них мы лечили в нашей больнице. Сергей Николаевич бывал там, во всем им содействовал. Постоянно приезжал и на могилку старца, ухаживал за ней, думаю, молитвенно обращался к духовнику. Он издал несколько книг об отце Сергии. Сам постоянно цитировал всюду его проповеди. «Они такие сильные!» – говорил, видно было, что он и сам жил этим словом. Думаю, что сейчас они вместе.

Он возвращал вкус к живоносной традиции

Сергей Андрияка. Гороховец Сергей Николаевич был не просто художник, который писал и продавал картины. Это была пассионарная личность. Главной идеей в его жизни была не только живопись, но и педагогическая деятельность, поддержание традиционного классического, «нашего» русского искусства. Он всегда переживал, что оно не имело в какой-то момент поддержки. Государство оказывало поддержку совриску, – как метко называют современное искусство, – скорее некие искания, каковые Сергей Николаевич не всегда признавал, относился к ним с иронией. Знаю многих людей, кто, любя Сергея Николаевича как человека, входили в традицию. «Без традиции нет жизни», – говорил он.

Он был бессребреником. Сейчас мы смотрим вещи, которые остались, а и остались-то только картины, и всё, что нужно для того, чтобы писать.

Сергей Андрияка, 1983

У него в мастерской весьма аскетичная, можно сказать, всегда была обстановка. Десятилетиями не делался ремонт. Но для Сергея Николаевича это всё ничего не значило. И самые высокие гости любили там оказаться, потому что чувствовали радость общения с Сергеем Николаевичем, и простые люди – он всех принимал. Был совершенно над политикой, над деньгами. Людей это привлекало, – встретить человека не от мира сего. Житейские вещи его мало беспокоили, что-то нужное домой купить – такое за ним мало замечали. Он больше об академии пекся: краски, бумагу, кисточки, карандаши, смальту для мозаик закупал и закупал. Супруга, как часто бывает, немножко, конечно, подчас и сердилась – надо бы и о семье подумать. Но у него натура была столь широка, что для него точно все были родными.

Мы потеряли друга

Вот для меня Сергей Николаевич прямо родной человек. Изначально наши жены – моя Катя, уже покойная, и его Даша – были прихожанками Новоспасского монастыря. У них был один духовный отец – владыка Алексий (Фролов). 

Сергей Николаевич справа от креста на могиле архиепископа Алексия (Фролова) в Новоспасском монастыре с родными и друзьями

Там мы все и познакомились, сблизились и вот уже четверть века не расставались. Со временем Сергей Николаевич стал членом попечительского Совета больницы Святителя Алексия. В 2015-2016 годы у нас был сложный период – финансовые трудности. Был момент, когда совсем было тяжело – зарплаты врачам, персоналу нечем было платить. Тогда Сергей Николаевич организовал несколько благотворительных выставок своих работ, присоединились к нему и преподаватели его академии, друзья-художники, даже студенты. Хотя большая часть работ всё равно всегда была его кисти. Он был невероятно работоспособен, плодотворен. На выставки он пригласил людей, которые хотели купить его работы, а таковых всегда было много.

Открытие нынешней выставки «Сестры Андрияки. Преемственность поколений», фото пресс-службы больницы святителя Алексия

Все вырученные на благотворительных выставках средства он передавал больнице. Для нас это была огромная поддержка. И это его дружеское плечо ты всегда ощущал, – было понимание – чуть что, он поддержит.

Еще, помню, чрезвычайно трудный момент, когда нам обрезали федеральную субсидию на паллиативное отделение, а это неизлечимые пациенты... Так Сергей Николаевич с утра тут же приехал, взял меня, мы поехали с ним в министерство финансов к руководству. Его услышали, пошли навстречу, и нам на тот год субсидию вернули. Здесь не я был инициатором, а он. И он умел добиваться, особенно когда людям, тем более тем, кто болен, беззащитен, нужна помощь. Ты всегда понимал, что он сделает всё. Сейчас вся наша больница, я лично – мы потеряли друга.

Он делился этим влюбленным взглядом на мир

Сергей Андрияка. Суздаль. Возле Александровского монастыря

Недели две тому назад он сказал: «Сегодня первый день в моей жизни, когда я не взял в руку кисточку или карандаш». Мы достаточно много общались: и в Москве, и на даче, и в поездках по России и в своё время за границей. И я свидетельствую, что Сергей Николаевич постоянно рисовал, – и карандашом он делал зарисовки, которые потом превращались в картины, и кисточка у него всегда была с собой – и моментально появлялись даже в дороге акварельные этюды. Это удивляло. Он рисовал, глядя из окна, когда ехал в машине или поезде, он постоянно был в этом творческом процессе, не выпадал из него. Это было так потрясающе!

Казалось бы: ну что? – лес, река, море, поле, разные, может, конечно, времена года, когда дождь, когда солнце. Всё это он уже писал тысячи раз. Но каждый раз это было волшебство точно первого взгляда, влюбленного взгляда. 

Сергей Андрияка. Волжские просторы

И он заряжал этой энергией радости, восхищения. Он насколько любил своё дело! Был талантлив, гениален, – это выдающийся живописец, педагог. Но это ведь и огромный труд.

Он был человеком фантастической энергии, но она и преумножается в том, кто отдает всего в себя в дело.

Труды до последнего и высвобождение духа

Уже с практически распространённым онкологическим заболеванием Сергей Николаевич совсем еще недавно проводил мастер-классы, выставки, – и о его болезни мало кто мог подумать. Потому-то многих весть о его кончине так сейчас и ошеломила. Абсолютное большинство людей в этот момент прогрессирующего заболевания были бы уже полностью отданы попечению о самочувствии, болезни, а Сергей Николаевич ещё две недели назад, перед Страстной седмицей, в последнюю перед ней пятницу целый день провёл на ногах, – в академии проводил одну за другой встречи. Мы знаем, чего это ему стоило. Но он всю жизнь был сверх человеческих сил трудоспособен, мало спал, – ночью писал, днём писал, приезжал на дачу писал, в мастерской своей писал – он постоянно работал.

Всех, конечно, изумляет, каких высот он достиг в своём мастерстве – но в придачу к таланту это же огромный труд и самоотдача.

Сергей Андрияка, 2001

Такой вот Сергей Николаевич. Мне приходится в своей жизни постоянно сталкиваться с тем, что происходит в такой самый важный последний для человека период жизни, когда до ее конца осталось уже совсем немного... Несколько месяцев тому назад Сергей Николаевич пришёл ко мне. То всё время суета: мы бежим, я в разъездах, хлопотах, он в своих попечениях, непрестанных занятиях с учениками, встречах. А тут вдруг стало понятно, что он хочет поговорить. Мы оказались вдвоем в кабинете у нас в больнице. И он мне стал говорить о том, что какие он чувствует изменения в себе, – говорил о духовном, как всё от него точно «отваливается», высвобождается дух от всего земного. 

Мария Андрияка и Алексей Заров, открытие выставки «Сестры Андрияки. Преемственность поколений», что сейчас проходит в больнице, фото пресс-службы больницы святителя Алексия

Разговор был несколько месяцев тому назад, а сейчас я был свидетелем и немножко участником совершенно, по-моему, величественных последних его недель. Они совпали со днями Страстной недели, Пасхи, Светлой седмицы.

В кругу семьи

Мы старались создать ему такой режим, чтобы время в больнице сочетать с возможностью ему побыть дома, – даже чтобы он как можно больше дней провел дома. У него уже немного сил оставалось, хотя всё последнее время он был в абсолютном сознании. Помню, когда как он сел за стол, это была Страстная пятница, и стал говорить про богослужение Великой субботы и петь литургию. Он очень хорошо знал церковные службы, часто цитировал и святых отцов. Это был человек, имевший энциклопедические знания. И не только в своей профессиональной сфере искусства, причем не только изобразительного, но и музыкального например. Он замечательно знал классическую музыку и очень её любил, блестяще в ней разбирался. Будучи подлинно русским человеком, патриотом, он и мировое искусство хорошо знал. С ним всегда было интересно. Многое он и в творчестве толковал с точки зрения духовной. К нему, как к магниту, стремились люди.

Но последние свои дни он провел, конечно, в окружении самых близких – супруги Даши и их замечательных, талантливых, очень красивых детей – сына Федора, дочерей Анны, Елизаветы, Ксении, Софьи, Марии. 

С семьей 

Я думаю, что они всю жизнь будут жить этими воспоминаниями, потому что это был очень тяжёлый период для них. Мне очень тяжело, а им, представляю, как тяжело. Но они очень сплотились. Всё время были рядом, он со всеми говорил, со всеми общался, всех утешал. Один раз я готовил укол, это было на даче. Приехала одна из дочерей, Аня, он её успокаивал, просил прощения, благодарил, увещевал, говорил, что всё будет хорошо, что Господь всё устроит.

Я думал, такое только в книжках бывает – столь осознанное, спокойное и благодатное состояние при исходе. Только радость и: Христос воскресе!

Ещё позавчера я подошёл к нему, а он «Ой, Лёшенька!» – пытается как бы улыбнуться. Последние его слова были: «Всех вас люблю».

Блаженная кончина

Без всякой натяжки можно сказать: совершенно блаженная кончина. С причастием, с соборованием – священник из ставшего в последние годы родным семейству Андрияк храма Преображения Господня на Болвановке иеромонах Серафим (Кречетов), племянник архимандрита Серафима (Кречетова), и наш врач иерей Игорь Блинов прямо накануне кончины Сергея Николаевича пособоровали, причастили.

И вот в день рождения своего Небесного покровителя преподобного Сергия Радонежского, в больнице близкого тому святителя Алексия Московского в день памяти его преподобных сестер Иулиании и Евпраксии рано утром тихо и мирно душа раба Божия Сергия отошла в вечность.

Весь этот день, 16 мая, с ним прощались в нашем больничном храме Святителя Алексия, особенно вечером после завершения рабочего дня народ шел и шел. Столько цветов принесено. А еще гроб, как в облаке, стоял, окруженный его любимой благоухающей сиренью. 

Акварель Сергея Андрияки. Сирень

Прощание в Академии акварели и изящных искусств. Цветы мастеру, нарисованные учениками

На следующий день, 17 мая, прощание было в Академии акварели и изящных искусств, – там студенты, выученные им, несли к его портрету и нарисованные цветы.

Сегодня, 18 мая, в его родном приходском храме Преображения Господня на Болвановке его отпели. Там такое благодатное место, а Сергей Николаевич был человек, всегда настроенный внутрь, поэтому, я думаю, он и хотел бы быть в момент прощания с этим миром именно в том месте, где ему было хорошо при жизни.

Записала Ольга Орлова