Во имя чего жить и за что умирать? Протоиерей Валериан о нестяжании

Архимандрит Серафим (отец Валериан Кречетов)
Архимандрит Серафим (отец Валериан Кречетов)

Зачем молодому человеку получать образование, трудиться, делать карьеру? Чем опасна современная комфортная жизнь? Предлагаем интервью протоиерея Валериана Кречетова, записанное в рамках цикла «Лествица добродетелей». Сегодня речь пойдет о христианской добродетели нестяжания.

Ради чего жить и за что умирать.png

Зачем человеку образование?

— Отец Валериан, в современном обществе молодежь принято ориентировать на успешную карьеру, на то, чтобы юноши и девушки, вырастая, хорошо зарабатывали. А как вы думаете, на что надо нацеливать молодежь, которая получает образование?

Старец Иосиф Ватопедский.jpg Старец Иосиф Ватопедский

—  Господь сподобил меня неоднократно быть на Афоне. Святая гора — это место, где сохраняется монашеский строй. Монашество — это же наш духовный авангард. Монахи — это профессиональные духовные воины. Там на Афоне непрестанная молитва, в миру такой молитвы трудно добиться. А там все-таки стремятся к непрестанной Иисусовой молитве. Там все построено вокруг Богослужения плюс Иисусова молитва и послушание. В Ватопедском монастыре, я имел счастье общаться лицом к лицу с покойным отцом Иосифом Ватопедским. Ему было 90 с лишним лет, это тот старец, из кельи которого вышла явившаяся там икона Божией Матери «Всецарица» — чудотворный образ.

Беседа была очень назидательная, поучительная, старец сказал замечательную вещь: «Самое главное в жизни — это цель». То есть должна быть истинная цель.

Икона Божией Матери «Всецарица» – оригинал на Афоне.jpgИкона Божией Матери «Всецарица» – оригинал на Афоне; в Россию впервые Всецарица была привезена по ходатайству архиепископа Алексия (Фролова) в Новоспасский монастырь Москвы

Потому что цели бывают разными. Одних человек достигает — ну построил, приобрел что-то, вырастил — а дальше что? Иногда бывает несколько целей, желаний. О них, кстати, очень интересно говорят: за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь. И в этих стремлениях, погоне за некими целями, проходит вся жизнь. Кто достигает, кто не достигает, в чем-то человек разочаровывается, многое даже забывает и часто, как говорят, остается у разбитого корыта.

Потому что цель должна иметь ценность. А многие ценности связаны с этой временной земной жизнью, которая проходит. И мы часто, обращаясь назад, переоцениваем ценности, которые когда-то для нас казались бесценными, и они девальвируют — те же деньги; многие вещи отходят на второй план.

Это начинается с детства. Вот дети к чему-то стремятся — этого хочется, того, им приобретают, покупают. Через некоторое время это надоедает, игрушка или вещь валяется, потом ее выбрасывают на свалку. Или еще хуже бывает, когда несколько детей между собой дерутся — у этого есть, а у меня нет. Возникает зависть, у которой цель — отобрать, приобрести эту вещь.

Когда-то, когда мои дети еще были маленькими, это происходило довольно часто: семь человек, в том числе пятеро сыновей, мальчишки — естественно, случались постоянные разборки. И приходя домой, я получал информацию — последние новости, часто уже устаревшие. Дети уже забыли о них, но для домашних это были последние известия, которые надо было сообщить отсутствующему хозяину дома. Хозяин выслушивал это, начинал говорить с детьми — а они уже забыли, о чем речь.

Отец Валериан (справа) с матушкой Наталией, родителями и всем своим семейством – семью детьми.png Отец Валериан (справа) с матушкой Наталией, родителями и всем своим семейством – семью детьми

Поэтому, когда я видел, что дети лежат по кроваткам, собрались спать, а игрушки все валяются на полу, я их спрашивал: «Вы сегодня так дрались, а почему же сейчас вы спокойно лежите, и они спокойно лежат?» Да и раньше они лежали спокойно, но стоило одному взять, другой сразу хватал то же самое — ему нужна была именно эта игрушка. Я им говорю: «Чтобы отнять — нужна сила, а вот уступить — требуется смирение». Потом, когда происходил очередной инцидент, я спрашивал: «Ну, у кого есть смирение?» Они сразу отпускали, и эта игрушка падала между ними. Иногда так бывало, не всегда. В другой раз слышу — поучение уже пошло на пользу. Один у другого отнимает, а третий говорит: «Отдай ему, ведь это ему не нужно, ему нужно просто у тебя отнять».

Дело все в том, что, когда речь идет о нестяжательности, нужно прежде всего задуматься: а что такое стяжательность? Что стяжать и стоит ли ради этого затрачивать столько сил и времени? Не говоря уже о том, что часто именно стяжание чего-то вызывает соперничество, зависть, озлобление, раздоры. И стоит ли оно того, чтобы этим так заниматься и так к этому стремиться? Оглядываясь на то, что произошло, это, как часто говорят, и выеденного яйца не стоит.

Поэтому иерархия ценностей в жизни должна быть обязательно. И вообще постоянно возникают коллизии: что делать — то или то? Чем жертвовать, ради чего?

Когда в свое время митрополит Антоний Сурожский спросил у своего отца, как он переживал за него, когда сын участвовал в военных действиях, тот сказал, что особенно не переживал (как обычно люди — как, а что с ним случится). Он сказал: «Самое главное — во имя чего жить и за что умирать».

Будущий митрополит Антоний Сурожский. 1943 год. Врач в антифашистском подполье.png Будущий митрополит Антоний Сурожский. 1943 год. Врач в антифашистском подполье

Пожалуй, это и относится прежде всего к размышлению над этой темой. Приобретать — ради чего? Трудиться — ради чего? Как Николай Некрасов сказал: «Будь гражданин, служа искусству, / Для блага ближнего живи, / Свой гений подчиняя чувству / Всеобнимающей Любви».

А «Всеобнимающая Любовь» — это Божие. И вообще во имя любви человек и должен жить, собственно говоря, это — истинный смысл жизни. А если любви нет — что бы ты ни приобрел, чего бы у тебя ни было, все это — пустой звук. Как апостол Павел сказал: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви — то я ничто…» (1 Кор. 13:1–2).

Поэтому, когда говорят о нестяжательности, нужно задумываться над положительной стороной этого понятия. Довольно известное явление, к несчастью, — атеизм, безбожие. Но суть-то его в отрицании Бога. И когда на знамени преобразователей человеческого общества появился этот лозунг — атеизм, — то получилось, что безбожники только отрицают. А что вместо? Схватились за Моральный кодекс строителя коммунизма, который с ошибками списали с Евангелия.

Беседа старца Серафима Саровского с Николаем Мотовиловым. Художник- Мария Мироненко. 2015 г..jpg Беседа старца Серафима Саровского с Николаем Мотовиловым. Художник Мария Мироненко. 2015 г.

Вот и нестяжательность — это отрицание стяжания. Стяжание на славянском языке и в духовном смысле есть стяжание Духа Святого. Вот главная цель и смысл. «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6:33). Все остальное — приложится. В основе всего должно лежать стремление к истинной цели, а истинная цель — «…будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48), стяжание Благодати Святого Духа, как сказал преподобный Серафим.

А когда речь идет о нестяжательности, как мы ее понимаем в земном смысле, то это — отсутствие привязанности, самоцели, жертвенности во временных и меняющихся целях. Как говорит апостол Павел, «все мне позволительно, но не все полезно». Ты приобретаешь это, а полезно ли это тебе? «…Все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор. 6:12). Ты приобретаешь, не можешь от этой вещи отказаться, значит, уже не ты приобрел ее, а она тебя прибрела. Кто-то говорил, что деньги дают свободу. Нет, они дают рабство — деньгам.

— Современный маркетинг основан на подробном изучении спроса. В результате тебе предлагают вещь, от которой ты действительно часто не в силах отказаться.

— Все эти вопросы должны решаться, прежде всего, так: насколько тебе по-настоящему необходимо то, что предлагают. Многого из того, что сейчас рекламируют, просто не существовало, пока человечество жило тысячелетиями. Неужели теперь для твоего бытия это настолько необходимо, что нужно залезать в долговую яму? Единственно допустимая ситуация, когда можно купить что-то в долг, — это некоторые вещи, которые не девальвируются. Например, земля — если ты сейчас ее не купишь, она дальше будет дороже, чем твой долг, который девальвируется в своей бумажной ценности.

Тут как раз я опять вспомню отца Иосифа, который очень интересно сказал: «А что человеку нужно? Одна кружка, одна миска, одна ложка». То есть имея в виду основную цель — для остального бытия не так много и нужно. У нас это часто замечают люди, когда начинается Великий пост, и первые дни не едят — все слоняются, не знают что делать… Вроде — сейчас готовили бы, ели — а так возникает вакуум, который нужно чем-то заполнять.

Две одинаковые одежды сразу не наденешь. Я слышал от людей, которые очень хорошо знакомы с Японией: японцы особенно не гоняются за такими вещами, как утепление, переодевание. Они говорят: можно перетерпеть. Стоит ли тратить на это столько времени и средств, когда это скоро пройдет?

Приобретение добрых навыков и ограждение от худых

— Отец Валериан, а как объяснить школьнику, молодому человеку, что такое нестяжание?

— Вот дети дерутся, один отнимает что-то у другого, а я спрашиваю: «А что у человека нельзя отнять?» Они никак не поймут, все время что-то отнимают… Я им объясняю: «Умение, мастерство — нельзя отнять. Вещь забрать можно, а вот то, чем ты владеешь по-настоящему, навык отнять невозможно».

Умение не отнять.jpg Умение не отнять

Эту истину другими словами выразил Константин Ушинский. Он говорил: воспитание заключается в приобретении ребенком добрых навыков, привычек, какого-то умения. И в ограждении от худых навыков, которые потом все время вводят в расход. Или же — если эти худые навыки приобретены — в освобождении от них. Курение, например, к которому, к несчастью, дети привязываются и не могут потом отстать, — худой навык, который вредит здоровью, занимает время.

Один человек, который бросил курить, рассказывал: «У меня стало больше времени, курение отвлекает от всякого дела, время на него утекает незаметно». Не говоря уже о пьянстве, наркомании.

Худые навыки и здоровье губят, и вообще лишают человека жизни — потому что при ненормальном поведении много происходит несчастных случаев.

Поэтому стяжание в духовном смысле — это стяжание добрых навыков, преодоление своей лени, страстных пожеланий. Это ведь известно, Сократ еще сказал: «Человек мужественный, сильный — в борьбе с вожделениями и пожеланиями». Потому что он может себя остановить, отказаться от чего-то. В противном случае начинаются неприятности — в детстве — драки, обиды, разборки, а потом, когда люди вырастают, родственники друг с другом не разговаривают: одному хочется одного, другому — другого.

Поэтому нестяжательность в земном смысле — это очень широкое понятие. И оно заключается не только в том, чтобы не было привязанности к материальным благам. Не нужно стяжать худые навыки, которые, кстати, разрушают семьи, дружбу, всякие союзы. Так и сказано: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор. 15:33).

Стяжать можно Благодать Святого Духа, кротость, смирение, а можно стяжать злобу, раздражение, зависть, не дай Бог. Стяжание добродетелей и нестяжание пороков — это и есть, собственно, объяснение, что такое стяжательство и что такое нестяжательство в духовном смысле. Господь сказал: «…какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16:26). А здесь ведь даже не весь мир — то, что мы приобретаем, — это из этого мира триллионная какая-то частичка. Даже не миллиардная…

Комфорт приводит к избалованности. Для чего трудится человек?

— Молодежь стремится сегодня поменьше работать, побольше зарабатывать. Для чего вообще трудится человек?

— Ну как для чего трудится? Как я заметил, все едят, начиная с детей. Потом, ты же одеваешься, раздетым не хочешь ходить. И обуваешься. Ты где-то живешь. Для того чтобы в этом мире жить — нужно что-то уметь, что-то делать… Во все вложен какой-то труд. Почему мы обращаемся к старшим на «вы»? Потому что за каждым человеком стоит тот, кто его воспитал, научил, те люди, через которых мы в первую очередь получаем блага бытия, — родители, давшие в свое время нам жизнь; им жизнь дали их родители. То, что мы имеем, приобретали часто бабушки и дедушки или же родители. Когда мы уже начинаем сами что-то приобретать? Лишь когда получим какие-то профессии, навыки, когда сможем себя обеспечивать. А пока мы не обеспечиваем себя — нужно учиться, трудиться в приобретении добрых и полезных навыков.

Современным детям, молодым людям это часто непонятно. Потому что они живут в бетонных мешках и на асфальте. А мы жили в избах, которые нужно было отапливать. Воду нужно было носить, огород копать, сажать, полоть, окучивать, поливать. Для нас необходимость труда была очевидной — «что потопаешь, то и полопаешь», как говорили.

Что потопаешь, то полопаешь.jpg Что потопаешь, то полопаешь

Недавно я услышал, и меня это приятно поразило, как мой внук спрашивал маму: «А капуста растет на деревьях?» Она говорит: «Нет, на грядках». — «А я хочу увидеть, как она растет». То есть ребенок заинтересовался — а где ж она появляется? У нас ведь не знают, думают, что все появляется в магазинах. А до магазина путь продуктов неизвестен — кстати, и взрослым тоже — не говоря уже о том, что они не знают, как и что вырастает, откуда происходит, — они часто не представляют себе, каким путем это добирается сюда. Потому что там такие пути, и столько людей, которые особенно-то не трудятся, но цены дают такие, которые мы вынуждены платить!

— Батюшка, как у человека, ребенка, привязанного к компьютеру, айфону, — воспитать трудолюбие?

— Как-то нужно. Некоторые родители очень переживают, что дети у них не едят. Но, я думаю, если по-настоящему оголодают, будут есть. Ну, может, действительно кто-то не может оторваться от компьютера — не ест, не пьет… Может, когда умирать будет, что-нибудь начнет понимать. Тут очень сложно.

А обычно говорили: этого тебе не дадим, — как-то пытались стимулировать к труду. «Губа не дура, язык не лопатка, знает, что сладко». Простейший способ — то, что детям нравилось, — давали не просто так, а в награду. Иногда даже покупали вещи. Одному, помню, достался велосипед. Тогда это было сокровищем. Но он на огороде пахал, помогал. Мне, маленькому, штанишки сшили. Обычно я обноски носил с братьев, а тут — обновка. Я их на Пасху надел, было очень памятно…

— Лозунг, который в советское время провозгласили — «Все лучшее — детям!» — правильный?

— Как его понимать. Естественно, что ребенку требуется хорошее. Но надо, чтобы он ценил это лучшее, что ему дают. А то он привыкает и потом выражает недовольство, если ему дают что-то не то, считает себя оскорбленным и униженным.

Определить чувство меры во всем — это самое сложное. Не говоря уже о том, что раньше первыми садились за стол родители — те, кто трудился; дети уже потом.

Даже в царской семье — пока император сам не сел — дети не садились. Должна быть иерархия.

— Известно, что в семье императора Николая II дети спали на жестких кроватях, по утрам принимали прохладный душ, вставали рано. Современные родители, наоборот, часто стараются устроить своих детей покомфортнее.

— Увлечение комфортом приводит к изнеженности, избалованности. Когда мои дети были маленькими, мы с ними выезжали в лес, жили в суровых условиях. Я показывал, как можно выживать, обеспечивать себя, что нужно уметь костер разжечь, рыбу ловить, что-то приготовить, грибы, ягоды собрать.

Мы сами выросли в послевоенные годы, без электричества, с керосиновой лампой. И все это было далеко не комфортно по современным понятиям. Жили очень тесно, на ночь каждый раз раскладывали свое ложе, а по утром его надо было убирать — иначе негде было ходить…