Цесаревич Алексий: «Когда я буду царем, не будет несчастных!»

Долгожданный сын в семье последнего русского императора Николая II появился на свет 30 июля 1904 г. (12 августа по новому стилю). В этот день Николай Александрович сделал запись в дневнике: «Незабвенный великий для нас день, в кот. так явно посетила нас милость Божья» [8].

Продолжаем публикации на тему 

«Педагогика святости. Как воспитывали детей в семье императора Николая II?»

Часть II:Императрица Александра Федоровна Романова: как сохранить семью и воспитать нравственных детей?

Часть III

  Цесаревич Алексий на яхте «Штандарт»

Есть предположения, что свое имя наследник получил в честь царя Алексея Михайловича Романова, а также в память почитаемого царской семьей Серафима Саровского, в миру Алексия.

О том, что наследник болен гемофилией, родители наследника узнали вскоре после его рождения. Тяжелое наследственное заболевание послужило причиной специфического ухода за ребенком и применения особых условий воспитания, диалектического сочетания методологий инклюзивного и дифференцированного обучения.

Первые недели жизни младенец был на грудном вскармливании у матери. Затем ее сменили отобранные русские крестьянки-кормилицы. С рождением наследника были сломлены вековые традиции наема английских бонн для воспитания царских отпрысков.

Цесаревич Алексей стал первым и последним наследником со времен Петра, чьим уходом занималась русская няня, ею стала Мария Ивановна Вишнякова, остававшаяся при младенце до исполнения 7 лет.

Кроме няни, к цесаревичу были приставлены «дядька», отвечавший за безопасность мальчика, боцман А.Е. Деревенько и два матроса-помощника, К.Г. Нагорный и И.Д. Седнев. Представители простого народа, таким образом, стали ближайшими спутниками цесаревича в его раннем детстве, что в условиях редких по сплоченности семейных отношений способствовало формированию его духовно-нравственного облика.

В шестилетнем возрасте началась программа обучения Алексея, а матрос, которого родители ценили за терпение и преданность, остался при нем как слуга.

Большинство преподавателей цесаревича начали свою работу при дворе, обучая царских дочерей, потому обучающая программа не имела существенных отличий, кроме более щадящего режима в периоды обострения болезни. К изучению иностранных языков цесаревич приступил несколько позже, чем сестры, поскольку царственные родители полагали, что у будущего русского царя должен, прежде всего, выработаться чистый русский выговор [15, с. 67]. Впоследствии преподаватели французского и английского языков, Жильяр и Гиббс, не просто блестяще справились со своими профессиональными обязанностями, но произвели благотворное влияние на манеры и поведение великого князя.

С.Я. Офросимова вспоминала, что все учителя цесаревича отмечали его выдающиеся способности, максимальному раскрытию которых мешало тяжелое заболевание [11, с. 243]. 

Воспитательная часть образования цесаревича также требовала особого подхода. Круг общения наследника ввиду болезни был вынужденно более тесен, однако мальчика не лишали общения со здоровыми детьми: его ближайшими друзьями стали сыновья матроса, доктора, прочей прислуги.

Часто цесаревич проводил вечера в гостях у товарищей в скромной обстановке, что царственными родителями воспринималось совершенно естественно. Знавшие великого князя отмечали его простоту в общении, сострадание к ближнему, терпеливость и сильную волю – черты, выработанные вследствие постоянных физических страданий. «В душе этого ребенка не заложено ни одной порочной черты, – говорил его учитель Пьер Жильяр, – душа его – самая благодатная почва для всех добрых семян» [16, с.  118]. Цесаревич сумел усвоить от матери, «что пред Богом все равны и гордиться своим положением не должно, а надо уметь благородно держать себя, не унижая своего положения» [4, с. 159]. При этом Алексей ясно осознавал важность и ответственность своего высокого предназначения. Часто он восклицал: «Когда я буду Царем, не будет бедных и несчастных. Я хочу, чтобы все были счастливы» [14, с. 41].

В 11-летнем возрасте наследник впервые сопровождал отца в Ставке, деля с ним ограничения походной жизни почти год и объезжая фронт. Государь видел в этом глубокий педагогический смысл: пребывание в военной среде и увиденные страдания способствовали закалке духа и воспитанию в отроке чувства сопричастности. Факт посещения наследником боевых полков и его личное обаяние поднимали дух войска.

 Император Николай II и цесаревич Алексий на смотре юнкеров. 1911 г. 

О целенаправленном приобщении цесаревича к военному ремеслу говорят многочисленные игрушки в детской комнате мальчика: ружья, гранаты, луки, модели миноносцев, санитарных фургонов и пулеметов. Был здесь и подарок от Г.Е. Распутина: казачья шашка в ножнах. В игровых комнатах Левадийской резиденции доминировала морская тематика: флотилии кораблей и подводных лодок [3, с. 239–241].

Реконструкция событий по трудам мемуаристов позволяет заключить, что ребенка с детства приобщали к православному образу жизни, готовя к его к роли царя-помазанника: обязательные участия в богослужениях в воскресные и праздничные дни, совместные молитвы с матерью, участие в крестных ходах и благотворительных ярмарках с раздачей вещей нуждающимся [1, с. 49].

А.А. Вырубова вспоминала, как трогательно было наблюдать в храме за маленьким цесаревичем, помогающим своей матери «встать с колен после земных поклонов» [там же, с. 52].

Накануне причащения мальчик строго говел даже в состоянии тяжелейшего обострения болезни [12, с. 73]. Лишь накануне поворотного исторического момента государь отказался от передачи престола сыну, сославшись на его неизлечимую болезнь [9, с. 158].

Воспитание в семье Николая II носило непрерывный, независимый от внешних обстоятельств характер.

Родительские занятия с детьми не прекращались и под арестом и позволяли в какой-то мере абстрагироваться от бедственных обстоятельств. Николай Александрович, находясь в тобольской и екатеринбургской ссылках, смог принять непосредственное участие в обучении детей. Преподавание дисциплин было распределено между ним, Александрой Федоровной и теми верными слугами, которые решили разделить невзгоды царской семьи. Насколько позволяла обстановка, для поднятия духа организовывались игры, отмечались праздники, ставились сценки. Вся царская семья с энтузиазмом трудилась на отведенной им территории: пилили дрова, разбили огород, даже соорудили небольшой пруд для уток, о чем узнаем из дневников Николая II, которые он продолжал вести и под арестом [5].

Однако главным утешением и духовным подкреплением для арестантов стала православная вера.

 Пасхальная открытка цесаревича Алексия 

Архивные материалы об убийстве царской семьи обнаруживают, что августейшие арестанты проявили высочайшую степень смирения и христианского терпения оскорбительного отношения к себе (лишения сана и имущества, снятия погон, разлучения членов семьи и пр.), их дневниковые записи не содержат ни тени осуждения и порицания в адрес карателей [5].

Вещи, сохранившиеся в Ипатьевском доме, проливают свет на то, чем жила царская семья накануне гибели: здесь были найдены Библия, Новый Завет, Псалтирь, личный молитвослов государя, труды святых отцов с многочисленными закладками и пометками, пузырьки со святой водой и миром, четки, множественные иконки и образа [2, с. 45–46]. Среди книг было обнаружено записанное рукой великой княжны Ольги стихотворение «Молитва», автором которого являлся друг царской семьи поэт С. Бехтеев:

В книге «О терпении скорбей», принадлежащей великой княжне Татьяне, были подчеркнуты слова: «Верующие в Господа Иисуса Христа шли на смерть как на праздник… Они шли спокойно навстречу смерти потому, что надеялись вступить в иную, духовную жизнь, открывающуюся для человека за гробом» [10, с. 219]. Данные свидетельства, так же, как и слова царского отрока «если будут убивать, то только бы не мучили» [7, с. 282], свидетельствуют о том, что все члены царской семьи, включая младших детей, ясно осознавали предстоящую смертельную угрозу и смиренно, по-христиански, готовились принять мученическую кончину.

Эту жертвенность, или осознанный выбор «худшего» в глазах мира ради высшего в духовном измерении, Николай Сербский называет «мистерией, пронизывающей всю русскую историю», начиная от князя Владимира и заканчивая последним русским императором. «Если бы царь Николай прилепился к царству земному, царству эгоистических мотивов и мелких расчетов, – сказал в одной из проповедей святитель, – он бы, по всей вероятности, и сегодня сидел на своем престоле в Петрограде. Но он прилепился к Царствию Небесному, к царству небесных жертв и евангельской морали; из-за этого лишился головы и он сам, и чада его, и миллионы собратьев его» [13].

Христоподражательный подвиг царской семьи запечатлен и в словах императора, ставшим своеобразным духовным наказом русскому народу, где он просит, чтобы «не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, чтобы не мстили за себя и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь» [6, с. 286].

Таким образом, формирование личностей детей в царской семье происходило в благоприятных условиях последовательного православного воспитания, в основе которого лежала христианско-антропологическая методология Н.И. Пирогова, К.Д. Ушинского, С.С. Гогоцкого, П.Д. Юркевича, К.П. Победоносцева, М.М. Манасеиной.

Царские дети: несмотря на свое высокое положение, они получили прекрасное домашнее воспитание 

Несмотря на неизбежный придворный официоз, в семейном кругу дети чувствовали себя свободно, раскрепощенно, религиозные чувства в таких педагогических условиях раскрывались в них в полной мере. Высокородное положение не помешало им получить простое домашнее воспитание, присущее русским многодетным семьям.

Цель и все задачи семейного воспитания были направлены на развитие духовно-нравственных качеств, необходимых для спасения души: нестяжательства, скромности, целомудрия, милосердия, самоотречения, почитания родителей, жертвенного служения ближним, аскетизма, способности к различению добра и зла.

Детям, как мальчикам, так и девочкам, с детства прививалось чувство принадлежности к своему роду и такие добродетели, как скромность в быту, отзывчивость, взаимоподдержка. Чувство патриотизма и верности православию вызревало в царских детях естественно, без дополнительных усилий, в условиях подражания родителям и ближайшему окружению.

Главным методом воспитания стал личный пример родителей, являвших образец семейного согласия, любви, верности, неукоснительного следования евангельским заповедям. Все прочие методы, формы и средства воспитания, такие, как планирование жизни и быта в соответствии с православным церковным календарем, участие в литургической жизни, совместный досуг и путешествия, нравоучительные беседы, применялись в духе любви и уважения к личности ребенка. Значимое место в царской семейной педагогике занимало трудовое воспитание, нравственную ценность которого подчеркивали К.Д. Ушинский, С.А. Рачинский, К.П. Каптерев.

Осознавая высокое предназначение наследников престола, августейшие родители уделяли особое внимание их духовно-нравственному становлению, стараясь обеспечить русским окружением. С детства приобщавшиеся к многообразию и величию русской культуры, цесаревичи формировались не просто как управленцы высшего ранга, но как сакральные фигуры, воспринимавшие свое монаршее служение, прежде всего, как богоизбранничество. Основным идеалом для воспитания будущих помазанников Божиих был Иисус Христос, а также православные святые и национальные герои.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ