Тайна православной семьи: почему ее называют малой церковью?

В чем главная тайна православной семьи? Почему церковный брак считают нерасторжимым и в каких случаях все-таки допускается развод?

Медиаресурс «Святые online» начинает цикл материалов, посвященных православному укладу семьи как малой церкви.

Мир управляется из детской

Две ветви воспитания — семейное и общественное — известны человечеству с глубокой древности. Но именно в родной воспитательной среде — семье — зреет зерно, из которого, по словам педагога К.Д. Ушинского, вырастает «нравственность гражданская, государственная и общечеловеческая»[1].

Римский философ и оратор Марк Квинтилиан еще в I веке замечал, что дети не из школы приносят дурные привычки — их перенимают у родителей. Весь мир, по словам немецкого богослова Августа Толука, управляется из детской: уже в младенчестве человек на всю жизнь усваивает уроки своих первых учителей — отца и матери. Чем меньше ребенок, тем легче, быстрее укоренить в нем добрые привычки и навыки и искоренить злые.

Любовь и взаимное уважение супругов, а через это — запечатление любви в сердце детей — основа духовно-нравственного воспитания в православной семье.

Иван Ильин

«Научить детей любви родители могут лишь тогда, если они сами в браке умели любить. Дать детям счастье родители могут лишь постольку, поскольку они сами нашли счастье в браке. Семья, внутренне спаянная любовью и счастьем, есть школа душевного здоровья, уравновешенного характера, творческой предприимчивости»[2], — писал русский философ Иван Ильин.

«Совершенная любовь — это совершенное отречение»

Греческий подвижник, преподобный Порфирий Кавсокаливит полагал, что ради детей родители обязаны стать святыми — кроткими, терпеливыми, исполненными любви. Если родители нарушают духовные законы, согрешают — это неизбежно отражается на детях, которые мучают родителей своим сопротивлением. «Любовь, единодушие, взаимопонимание между родителями — вот что нужно детям»[3], — пишет старец.

«Родители должны быть такими, какими они хотят видеть своих детей — не на словах, а на деле. Они должны учить своих детей примером своей жизни»[4], — отмечает императрица-страстотерпица Александра Феодоровна Романова.

Тайна семьи

Христианство утверждает метафизическую силу и величайшую ценность семейных связей.

В семье умножается человеческий род и преодолевается эгоизм, возрастают высшие христианские добродетели смирения и любви; здесь человек постигает понятия родины как отечества земного; через семью как малую церковь пролегает путь к Отечеству, или Царству Небесному.

Брачные отношения установлены Самим Богом при сотворении человека: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему… И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа. Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей: и будут одна плоть» (Быт. 2:18; 22–24).

Влечение мужчины и женщины имеет целью не только деторождение, но и взаимное духовное единение и возвышение. По словам философа В.С. Соловьева, мужчина смотрит на любимую женщину через призму вечности, видит ее «не так, как она является внешнему наблюдению и как ее видят другие, посторонние, а прозревает в ее истинную сущность или идею, и то, чем она первоначально назначена быть, чем ее от века видел Бог и чем она окончательно должна стать»[5].

В семье, в отношениях между супругами проявляются особенности духа, ума и сердца, которые свойственны исключительно мужчине или только женщине.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий)

«Грубость мужского сердца восполняется нежностью и чистотой сердца жены, ибо сердце женщины гораздо тоньше, способнее к духовной любви»[6], — пишет святитель Лука (Войно-Ясенецкий).

«А жена должна помнить, что Бог дал вначале мужчине силы телесные большие, чем ей, силы ума, в большинстве случаев далеко превосходящие силы женского ума. При общении с мужем она должна восполнить свой недостаток силы, глубины ума его знаниями, его крепкой волей. Мужчина и женщина должны стать в браке одним телом и одной душой»[7].

Выдающийся философ и педагог русского зарубежья протоиерей Василий Зеньковский выделяет три стороны брака: биологическую (имея в виду телесные отношения мужа и жены), социальную (рассматривая обращенность супругов к окружающему социуму) и духовную (единство веры, духовных интересов). Единение супругов в этих трех сферах обеспечивает духовно-нравственное благополучие и здоровье семьи; и наоборот — нарушение гармонии хотя бы в одной из них ведет к кризису.

С тайной единения Христа со своей Невестой — Церковью — сравнивает апостол Павел Таинство брака: «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь. Потому что мы члены Тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей и будут двое одна плоть. Тайна сия велика есть» (Ефес. 5:28–32).

В своих высших проявлениях семья прообразует тайну бытия Пресвятой Троицы. Как Бог Отец есть глава Христа, так муж — глава жены (1 Кор. 11:3). Как Христос есть сияние славы и образ бытия Бога Отца (Евр. 1:3), так жена — слава мужа (1 Кор. 11:7).

Определяя характер любви в браке, богослов и церковный историк С.В. Троицкий пишет: «Она является таинством уже потому, что она объективно объединяет нас с Богом, Который и Сам есть любовь и имеет благодатный характер, ибо Господь присутствует там, где люди объединены взаимной любовью (Мф. 18:20)»[8].

Православная семья как малая церковь

Православная семья есть малая церковь, которая освящается благодатью Святого Духа, в ней изначально установлен определенный Богом порядок. Муж прообразует священника, предстоятеля пред Богом, он несет ответственность за семью в целом и за каждого его члена в отдельности. Жена — помощница мужа во всех богоугодных делах — прообразует диаконский чин. Дети — алтарники (или приход), а семейная жизнь — священнодействие.

 Православная семья есть малая церковь, которая освящается благодатью Святого Духа 

Протоиерей Василий Зеньковский пишет о «естественной соборности» или коллективном духовном начале в семье (при сохранении личности каждого), через призму которого светится «тайна мистического единосущия нашего с человечеством»[9]. Подобно клеткам сложного организма малая церковь входит в большую — Церковь Православную — как тело Христово, получая при этом благодатную помощь. «Лишь в Церкви как благодатной соборности, где человеческая стихия сочетается с божественной, где силою Святого Духа освящается и благодатно восполняется человеческое естество, естественная соборность находит свое преображение»[10].

Церковь настаивает на пожизненной верности супругов и фактической нерасторжимости христианского брака. Некоторые исключения из этого правила перечислены в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви[11].

Так, причинами для расторжения церковного брака могут стать прелюбодеяние одного из супругов, заболевание наркоманией или алкоголизмом, некоторые инфекционные и психические болезни, посягательство на жизнь и здоровье супруги или детей, совершение женой аборта при несогласии мужа, противоестественные пороки, злонамеренное оставление своей второй половины и некоторые другие из ряда вон выходящие ситуации.

В то же время, отвечая на вопрос, можно ли разводиться, Спаситель ответил: «В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их (Быт. 1, 27). Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть (Быт. 2, 24). Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мк. 10: 6-9). «Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившейся на разведенной прелюбодействует» (Мф. 19: 9).

Известно, что старец Иоанн (Крестьянкин) за всю свою пастырскую практику не дал благословения ни на один развод.

Семейный крест

Христианские подвижники часто рассматривают трудности и скорби в семье как попущение Божие за совершенные грехи и — одновременно — как условия для возрастания в добродетелях.

Более того, протоиерей Василий Зеньковский пишет о закономерностях человеческой жизни, называемой судьбой или крестом.

Протоиерей Василий Зеньковский

«В глубине личности скрыта причина своеобразия, неповторимости ее, скрыт, однако, и ее крест, который, говоря формально, есть не что иное, как логика духовного развития данного человека. Каждый человек приносит с собой в мир свои задачи, которые он должен решить в своей жизни; и эти задачи, связанные с духовными особенностями человека, остаются одними и теми же, независимо от условий, в которых человек живет»[12].

Таким образом, крест наш, представляющий собой некое духовное задание, остается неизменным — богаты мы или бедны, одиноки или имеем (меняем) спутника жизни. И, видимо, неслучайно некоторые женщины, расставшись с одним пьющим мужем, вскоре начинают «отношения» с другим, точно таким же…

«Как ни тяжел крест, который несет человек, но каждый из нас должен знать, что дерево, из которого сделан крест, выросло на почве его сердца»[13], — пишет преподобный Амвросий Оптинский.

Крест, который хотя бы один из супругов несет без ропота, с молитвой, полагаясь на волю Божию, становится спасительным для всей семьи.

 Молитвенный подвиг за своего сына Августина его мать блаженная Моника несла 33 года Яркое тому свидетельство — блаженная Моника (331–387), мать учителя Церкви — блаженного Августина, о которой он написал в своей «Исповеди».

Муж Моники Патриций — чиновник из города Тагаста (территория современного Алжира) — был язычником, изменял жене, а также отличался вспыльчивым нравом. Сын Моники Августин в юности жил «гражданским браком» с некоей женщиной, которая вскоре родила ему ребенка. Кроме того, в молодости Августин попал в секту и 10 лет был ее проповедником.

Моника, лишенная радостей семейной жизни, с терпением переносила все напасти — только молилась. В конце концов Патриций крестился. За сына она молилась сама, просила молиться и ходатайствовать знакомых священников, один из которых сказал: «Сын таких слез не может погибнуть».

Блаженная Моника умерла в Италии в возрасте 56 лет, в год крещения своего сына Августина. Ему было 33 года — столько лет блаженная Моника несла молитвенный и семейный подвиг, воспитывая троих детей.

Другая святая женщина — Нонна (IV век) — обратила в христианскую веру своего мужа Григория — язычника, который под влиянием жены принял крещение, стал пресвитером, а затем епископом Назианским (современная Турция). Их сын — великий учитель Церкви Григорий Богослов. Два архиерея Церкви — отец и сын — плод семейного подвига святой Нонны.

Души скорбящие, по словам подвижника наших дней архимандрита Кирилла (Павлова), есть избранники Божии, которые за временные страдания получат награду вечную. Не зная радостей земных, они готовят себя для наслаждений небесных. «Чтобы по немощи человеческой не увлеклись они утехами мира, их недостойными, и не утратили чрез это назначенные им небесные блага, Господь ограждает избранных чад Своих от бездны греховной со всех сторон крестами, как бы некоей духовной оградой»[14].

Иметь или быть?

Относительно семейного подвига современным супругам важно решить и дилемму, которую сформулировал американский психоаналитик Эрих Фромм: иметь или быть?

Это два разных подхода, так как быть хорошим мужем (женой) возможно почти при любой жене (соответственно — муже).

Кого менять — себя или жену — вопрос принципиальный. Православную семью духовники благословляют сохранять «до последнего», имея в виду важность тех Богом установленных задач, которые призвана решать малая церковь.

Старец Паисий Афонский

Неслучайно святой Паисий Святогорец предупреждал: «Единственная ценность в мире — это семья. Когда будет разрушена семья, то и мир погибнет. Прояви свою любовь в первую очередь в семье. Когда погибнет семья, тогда будет разрушено и духовенство, и монашество»[15].

Продолжение цикла о православной семье как малой церкви читайте на нашем сайте.