Молчание есть тайна будущего века;
а слова суть орудие этого мира.
(Прп. Исаак Сирин. Слово 42-ое)
В воскресный день 12 января, в Неделю по Рождестве Христовом, в храмах звучал евангельский текст, в котором мы вновь убеждаемся, что наш с вами Бог – Бог-Изгнанник. Наш Бог тихий, но Его слова гремят тысячелетиями. Наш Бог умеет молчать.
Он даже рождается уже отверженным миром: люди не нашли места в своих домах для Его прихода. Матерь Божия рождает Его в хлеву.
Уже с рождения Спаситель причисляет себя к обездоленным. Наш Бог не ищет славы от людей, Ему чужда публичность, хотя Он и проповедует для тысяч. Наш Бог скромен и кроток – первое поклонение Он принимает от бессловесных. А род сознательных, т.е. людей, сначала Его возвеличит, а потом убьет.
Умеющий молчать, Он Сам есть «Благое Молчание» – основа мира, его Дыхание. Он – центр Вселенной, пульсирующий движением умных сил и наполняющий ее многослойное пространство волнами благодатных сил-энергий. Он есть Сознание, придающее всякой твари смысл и цель; и Он же – основа меня, мое Солнце и Ум, видящий во мне и в других Себе подобных. Он – моя Вечность, полная, исполненная животворящим молчанием, Глубина, где я, каждый из нас, настоящий. Преподобному Исааку Сирину принадлежат такие слова: «Молчание есть тайна будущего века; а слова суть орудие этого мира».
Господь может заговорить через каждого из нас, но и слово каждого из нас может опустошить нас. Услышу молчание и наполнюсь им, заговорю – и оскудею. Лишь слово Иисуса, Который есть Слово Бога, научит говорить молча.
Мир громыхает шквалом событий, часто скудных на разумность и свет; гремит он и раскатами страстей в мире сердца, где много ливанских гор моего эгоизма. А вот воды Силоамские, «текущие тихо» (см. Ис.8:6), эти реки любви во мне, происходят от умиления и кротости, которые рождаются, как учит прп. Серафим Саровский[1], от уединения и молчания.
И некогда молчание было уделом подвига немногих от чина монашествующих, воспевавших этот великий, но не единственный путь восхождения.
Послушаем преподобного Иоанна Лествичника: «Благоразумное молчание есть матерь молитвы, воззвание из мысленного пленения, хранилище Божественного огня, страж помыслов, соглядатай врагов, училище плача, друг слез, делатель памяти о смерти, живописатель вечного мучения, любоиспытатель грядущего суда, споспешник спасительной печали, враг дерзости, безмолвия супруг, противник любоучительства, причащение разума, творец видений, неприметное предуспеяние, сокровенное восхождение»[2].
Это религиозный опыт тех, кто ушел из общества. А что для нас? Молчание живущих в миру – это мудрость угомонившихся душ.
Много говорящий мелко чувствует, а глубина любит тишину: она ее порождает и от нее порождается.
Многословящий чаще всего не собран, он пуст. И открыт для многочисленных страстей, в том числе плоти. Поэтому постящийся, например, заметим, много не разговаривает.
Умеющий молчать умеет и говорить. Он не чужд рассудительности, в нем прорастает добро и милость, к нему приближается чистота. Блудник же беспричинно много разговаривает и смеется. Речь идет не о смехе благодатного, радостного сердца, не об улыбающейся душе, речь идет о диком грубом смехе, на грани ржания.
В печи пылающего мира нам важно, подобно трем отрокам, не обжигаться разъедающим ядом картинок и какофонии прельщающего мира, выжить в котором может помочь нам только Ангел (если взять этот образ отроков в пещи), то есть Посланный, Богочеловек Иисус Христос.
Успокоившаяся душа, погруженная в молчание на руках Богоматери, да услышит колыбельную вселенской тишины, рождаемую величественной симфонией уже спасенного мира в вечно рождающемся Господе.
Ему же Слава во веки, аминь.
08.02.2025