Где неправда, «ура» не кричи, в ладоши не хлопай. Война и победы архимандрита Алипия (Воронова)
Война идет постоянно не в тех, так в других формах. Об этом – опыт жизни Великого наместника Псково-Печерского монастыря архимандрита Алипия (Воронова), 12 марта 1975 года преставившегося ко Господу.
Архимандрит Алипий (Воронов), впоследствии наместник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, прошедший всю войну, имеющий 76 боевых наград и поощрений, рассказывал, что в их полку был священник, который перед каждым сражением умудрялся где-то находить красное вино и хлеб… У него был антиминс, поручи. Он служил литургию. Причащались все. Даже те, кто причислял себя к «неверующим». На войне атеистов не бывает. Так причастники и шли в бой. Многие, конечно, не возвращались…
Но душа причастившегося в день смерти проходит к Богу, говорят, без мытарств.
Иван Воронов на войне
Смерть преследовала тогда постоянно. Однажды Иван (имя отца Алипия до пострига) упал уже было обессиленный в натяжной палатке (в них бойцы зимовали) как вдруг услышал знакомый (узнал!) голос:
– Я умер.
Через несколько дней по почте пришла похоронка на друга. Некогда с ним, разминувшись на дорогах войны, договорились: если с кем что случится, другому сообщить. Тот и сообщил…
Самому Ивану на войне точно Евангелие открыли со словами Господа: «Не увидит смерти во век» (Ин. 8:51).
А тебя ждет Невеста Неневестная
Как-то раз их полк стоял расквартированный. Ивану досталась очень строгая хозяйка. Ни о каких посиделках с сослуживцами и не думал… Как вдруг она сама предложила:
– Хочешь, пригласи ребят. Я вам пирогов напеку.
Посидели, а как уже расходиться, говорит:
– Хотите, я вам каждому скажу, кого что ждет?
– Давай, – соглашаются разомлевшие после застолья.
Одному сказала: «Ты умрешь на коленях любимой». Другому: «Ты застрелишься». А на своего квартиранта смотрит…
– Ты войну переживешь… – и замолчала.
Отец Алипий среди икон, в том числе написанных им самим
– А Ивану-то чего? – удивляются те, их-то она до смерти довела: сказала каждому – кто как умрет.
Она посмотрела на него и говорит…
– Тебя ждет Невеста Неневестная…
Послушали, разошлись… Потом все так и произошло. Один был тяжело ранен в голову, нашлась врач, которая за ним трепетно ухаживала, на ее коленях он и умер. Второй попал в плен и, чтобы не сдаваться немцам, застрелился, как-то сумев передать свои документы с запиской.
«Война была такой чудовищной, такой страшной, что я дал слово Богу: если в этой страшной битве выживу, то обязательно уйду в монастырь», – признается потом как-то архимандрит Алипий.
Сначала он устроился реставратором в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру. А как созрел для монашества, услышал кондак: «Радуйся, Невеста Неневестная»…
Тут и вспомнил:
– Вот, что мне говорили!
Господь не любит боязливых
Икона Божией Матери «Утоли моя печали»
Некогда провожая сына на фронт, мама Иоанна раба Божия Александра благословила сына иконой Божией Матери «Утоли моя печали» с молитвой:
– Пусть он будет беспечальным.
Так Ивана Воронова при постриге и нарекли: Алипий (так переводится его монашеское имя с греческого).
Он потом и множество наездов власть предержащих безбожников, за глаза называвших его «несговорчивым», с изяществом отражал:
– Учтите, я беспечальный.
Других наставлял потом:
– Вот, если хоть одну слезу в жизни утрешь, Господь тебя за это наградит.
Еще будучи на послушании в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре он уже воевал. Главное – не бояться! Господь не любит боязливых. (Кстати, именно этот призыв: не бойтесь! – чаще всего Христос обращает на страницах Евангелия к Своим ученикам).
«На войне некоторые боялись голодной смерти, брали с собой на спину мешки с сухарями, чтобы продлить свою жизнь, а не сражаться с врагом; – вспоминал потом отец Алипий, – и эти люди погибали со своими сухарями и не видели многих дней. А те, которые снимали гимнастерки и сражались с врагом, оставались живы».
Вот так же и на духовных фронтах и в борьбе за святыни.
«Выигрывает тот, кто переходит в наступление!» – часто повторял Великий наместник.
Страшное дело примкнуть к толпе
Вот и тогда еще в Лавре на реставрацию Успенского собора власти никак не давали разрешения… А он просто взял потихонечку установил леса да и принялся за дело.
Тут откуда ни возьмись – проверка: некая дамочка с удостоверением представителя охраны памятников заявилась…
– Что вы тут делаете?! – влезает на леса.
– Паучков снимаю, – отвечает, не отвлекаясь.
– Да вы же неграмотный монах! – как заведется она. – Вы испортите иконопись! Где ваше начальство?!
– Поищите, – отправляет ее на поиски наместника или его «зама» (благочинного). А сам думает: «Пока она там будет их искать, я еще многое сделать успею…»
Та возвращается (с кем-то из начальствующих), смотрит, что он продолжает, опять на леса залезла да как давай его распекать.
– Но-но-но! Леса высокие, а я головой контуженный, – признается ей он, – за себя не ручаюсь, не грубите тут очень…
Инцидент был исчерпан. А после выяснилось, что они вообще с этой чиновницей бывшие сокурсники по Суриковскому училищу. Возможно, поэтому дело с реставрацией и продвинулось. Надо просто всегда отстаивать Истину.
«Страшное дело – примкнуть к толпе, – напоминал отец Алипий. – Сегодня она кричит: «Осанна!» Через четыре дня: «Возьми, возьми, распни Его!» Поэтому там, где неправда, «ура» не кричи, в ладоши не хлопай. А если спросят почему, отвечай: «Потому что у вас неправда». – «А почему?» – «Потому что моя совесть подсказывает».
Практикум по изгнанию бесов из самих себя
Вот как доходчиво отец Алипий учил о Таинстве покаяния:
– Чтобы Господь услышал наш сердечный вопль и помог нам, надо иметь твердую веру в Него. Верующему человеку, погибающему во грехах (так как, живя в этом мире, невозможно не согрешить), Господь поможет, вытащит его из пучины страстей чрез таинство Покаяния.
Таинство Покаяния состоит из трех частей. У нас был один монах, очень мудрый, у него часто спрашивали, каялся ли он в грехах. Он отвечал, что он исповедовался, но не каялся. Значит, есть разница между исповедью и покаянием.
Когда человек-грешник будет исповедовать пред священником свои грехи, то бесы будут отходить от него на небольшое расстояние. Например, грешник скажет: «Я согрешил блудом», в этот же момент блудный бес отойдет от него. Скажет: «Я согрешил пьянством», этот бес пьянства также отойдет на некоторое расстояние. Также отойдут и другие бесы, но отойдут недалеко, как бы ожидая снова вселиться в свое жилище.
Что же еще требуется, чтобы они не вселялись снова в сердце человека? Для этого требуется еще вторая часть исповеди – покаяние.
Нужно поскорбеть, посожалеть, поплакать о том, что своим нерадением, леностью допустили в свое сердце отвратительных бесов, осквернив свое тело, которое должно быть храмом Святого Духа.
Когда грешник искренно покаялся, бесы изгнаны уже из сердца, необходимо еще третье условие, чтобы они вновь не могли вселиться в свое жилище. Нужно свою внутреннюю комнату заполнить Святым Духом, святыми Ангелами, что и достигается искренней молитвой и святым таинством Причащения. «Будем просить у Господа помощи искренне покаяться перед духовником как свидетелем во всех своих грехах и, по возможности, сотворим дела милосердия для своего очищения; и тогда Господь соделает нас жилищем Святого Духа», – наставлял архимандрит Алипий.
«Действуй, тебе ничего не будет»
А потом, после Троице-Сергиевой Лавры, ее Успенского собора, отцу Алипию дали новый фронт – также посвященный Успению Пресвятой Богородицы Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Единственный на территории тогдашней России, который не закрывался.
У властей, разумеется «чесались руки» на его счет. Шел 1959-й г. Хрущевские гонения. Сам же первый секретарь ЦК КПСС и подписал правительственное постановление о закрытии обители. Приехавшие было московские товарищи вручили его наместнику, а тот просто взял и на их глазах спалил его в своем камине…
Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь – Лучше я приму мученическую смерть, но монастырь не закрою.
Когда в следующий раз товарищи вернутся отбирать ключи от Богом зданных пещер, невозмутимо повелит келейнику:
– Отец Корнилий, давай сюда топор, головы рубить будем!
Те и ретировались. Кто его знает, на что он способен…
А на что были способны власти несложно просчитать, у них там всё было без выдумки:
– Тут же устроили бы в монастыре склады, производственные базы. В Михайловском соборе очень удобно было бы разместить авторемонтную мастерскую, как это было во множестве храмов такого объема. В пещерах – прекрасное место для овощехранилища. Все эти мощи, останки – «как всё это негигиенично!» Их следовало бы вынести оттуда. Издали бы распоряжение о вывозе и последующей санации пещер, после санитарной обработки которых их можно было бы уже использовать в «нормальных сельскохозяйственных» или каких-то иных правильных советских целях, – комментировал митрополит Тихон (Шевкунов), ранее Псковский, ныне Крымский.
Отцу Алипию ныне уже прославленный преподобный Симеон (Желнин) от лица всех Псково-печерских старцев сказал:
– Действуй, тебе ничего не будет.
Великий наместник и разошелся…
«Нужно переходить в наступление!»
Когда в очередной раз власти монастырь пытались закрыть, предупредил, что у него полмонастыря братии – фронтовики, и боевых запасов хватит выдержать оборону. Обитель, если и можно взять, то только с воздуха, но как только над монастырем появится первый самолет, об этом узнает весь мир! Радио «Голос Америки» и прочие СМИ оповестят.
В арсенале великого наместника были и методы информационной войны.
– Братья и сестры, вы слышали призывы об усилении антирелигиозной пропаганды, вы головы не вешайте, не унывайте, это значит – им туго стало, – подбадривал народ.
– Мы сейчас все сидим по окопам, война у нас позиционная, а нужно переходить в наступление!
Нам, современным христианам, есть чему у отца Алипия поучиться.
Как-то раз к нему пришли власть предержащие да пустились в разглагольствования: «Да кто вы, христиане, такие?! Вы рабы! И психология у вас рабская! Рабы Божии! Все вы щеки подставляете!»
– А я им тогда в нос одну штуку сунул!
– Что?!
– А вот я тебе сейчас покажу.
И убежал к себе в комнату. Возвращается с пакетом в руках:
– Я им говорю: вот наше христианство!
Разворачивает пакет, а так книжка такая небольшая. Евангелие, оказалось. Раскрывает, а внутри – кровь. Прямо все страницы залиты.
– Это мне из Сибири, – показывает, – прислали как святыню последней войны. Был солдат, христианин, он носил всегда Евангелие у сердца. Погиб. Убили его! Это его кровь, «за други своя» (Ин. 15:13) пролитая. Я им это и показал. Вот какие мы рабы Божии!
– Ну, и что же дальше, – спрашиваю. – «Товарищи»-то что-нибудь ответили?
– Нет, ушли. Что тут скажешь?
Ольга Орлова
03.05.2024