«В чем-то родители ошибаются. Но проблема не в том, что они ошибаются, а в том, как к этому относится». Священник Николай Бабкин. Часть II

Часть II

Мы продолжаем публиковать материалы встречи священника Николая Бабкина «Кризис веры у подростков» с молодежью и родителями в рамках прошедшего в ноябре 2022 года XIX кинофестиваля «Лучезарный Ангел». Начало беседы смотрите здесь.

О свободе и принуждении

– Отец Николай, мне доводилось видеть людей, которые выросли у воцерковленных родителей, но потом, став взрослыми, отказывались от веры, от православия. Воспитание в какой-то степени неотделимо от принуждения. Но как понуждать так, чтобы ребенок потом все-таки остался православным? Где проходит грань между свободой и принуждением?

– Классный вопрос: как не перегнуть палку. Дети уже напрягаются. Мама часто тебя заставляет в церковь ходить, да? (Отец Николай обращается к девочке-подростку.)

– Каждое воскресенье. И хочет, чтобы в субботу еще ходила.

– А ты как, не против? Ты можешь сейчас сказать, и мы тебе разрешим реже ходить…

Смотрите, возьмем пример с исповедью. Приводят, скажем, ребенка в 7 лет и говорят: «Ему пора, батюшка». А я вижу – не пора. Бабушке пора точно. Потому что ребенок подходит и начинает говорить то, что сказали взрослые. И понятно, что бабушка делает это из благих побуждений, хочет, чтобы ребенок все назвал. После такой «исповеди» бабушка чувствует себя хорошей, уходит домой морально удовлетворенной от религиозного ритуала, проведенного только что. То есть бабушка это делает для себя на самом деле, не для ребенка.

 Кризис веры у подростков. Часть II 

Поэтому понятно, что метод принуждения имеет право на жизнь. Мы детям делаем прививки, заставляем ходить в школу и так далее. Мы же не можем сказать: «Знаете, детки, вы можете в школу не ходить, живите как хотите. Правила дорожного движения тоже соблюдать необязательно, мы – «продвинутые» родители, мы не станем принуждать вас. Сами выберете, сами определитесь, соблюдать вам правила дорожного движения, делать вам прививки, ходить в школу или не ходить». Или по-другому: «Вот вырастите – и сами решите, что делать».

Можно, конечно, и про гуманизм говорить, и про постмодерн, в котором мы живем, и про важность человеческих потребностей и свобод. Но все равно ребенок – это часть семьи, и родители закладывают в него то, что останется с ним на всю жизнь. Только у родителей есть права «админского доступа» к детям. Вы потом не найдете ни одного великого духовника, ни одного выдающегося психолога с такими же самыми правами, которые смогут ребенка перестроить, перезагрузить. То есть то, что вложили в нас родители, останется с нами на всю жизнь – и хорошее, и плохое.

Поэтому, конечно, в чем-то родители ошибаются. Но проблема не в том, что они ошибаются, принуждают детей, а в том, как человек потом к этому относится.

Возвращаясь к вашему вопросу: ребенок, подросток через сомнения вынашивает и осмысливает веру заново. Поэтому сомнения – это хорошо.

Как-то один батюшка читал лекции по православной культуре в светском учебном учреждении. Один мальчик встал и говорит: «Я вообще атеист, в Бога не верю». Батюшка спрашивает: «А почему ты в Бога не веришь?» Тот отвечает: «Ну, я не верю в такого жестокого злого Бога, который заставляет людей ходить в церковь, который допускает зло в этом мире». Батюшка к нему пошел, пожал руку и сказал: «Я тоже в такого Бога не верю». Мальчик спрашивает: «А в какого Бога вы верите?» «А вот об этом мы и будем говорить на наших лекциях», – ответил батюшка. Классно, да? Зацепил сразу.

То есть ребенок через сомнения вынашивает и осмысливает свою собственную веру, ему важно пройти этот этап. И задача родителей не в том, чтобы заставить его верить «правильно», как они хотят. Он не будет верить, «как хочешь ты», он не станет считать, «как считаешь ты». Он должен верить самостоятельно, по-своему гармонично.

Возвращаясь к исповеди: первая исповедь моей старшей дочери случилась в 4 годика. Не потому, что я ей сказал: «Иди сюда, тебе пора, что-то ты совсем от рук отбилась». Нет, просто она увидела, как другие дети, постарше, исповедуются, и что она даже покрепче их и повыше на голову, и девочка решила, что ей тоже пора, она же как минимум одного роста с ними. Она подошла к батюшке, начала что-то плохое про себя рассказывать. Конечно, это было искренне, просто потому, что она захотела, сделала это все сама.

Отец Николай Бабкин с супругой Алиной и детьми

Но не все дети и в семь лет готовы исповедоваться. Потому что совесть все-таки – это не то, что у ребенка есть изначально – она формируется. Так же, как и мышление. Поэтому где-то да, ты должен подтолкнуть, но где-то необходимо дать ребенку свободу, сказать, например, что сейчас ты можешь прийти просто причаститься, но поставь для себя вопрос, когда ты пойдешь на исповедь, как это делают папа с мамой, другие детки. Обычно с этим проблем нет, потому что дети, которые ходят в храм, видят других ребят, и все происходит само собой, если семья верующая.

Другое дело, если взрослый пришел впервые в храм, его спрашивают: сколько лет ребенку? Восемь? О, ему пора на исповедь! И дитя идет к бородатому дядьке и рассказывает про себя плохое. «И не забудь вот про это еще сказать», – говорят ему взрослые. Ребенок стоит, напуганный, перепуганный, и он это запомнит. У него отложится, что храм – это место, где ему было до жути страшно, родители его заставили рассказывать про себя самое плохое какому-то бородатому дяде.

Поэтому где-то нужно подтолкнуть, а где-то нужно просто дать пример. Я всегда рекомендую родителям самим исповедоваться и показывать пример. Тогда ребенок скорее спросит – что это такое и зачем это надо. Потому что маленькие дети любят подражать. Потом, став подростками, они захотят поступать по-своему. А когда они еще маленькие, то здесь важно показать им пример.

Мы часто идеализируем прошлое. Иногда в православных пабликах пишут, что в старину дети со взрослыми ходили в храм, все вместе стояли на службе. Дают картинки, моменты из фильмов, и люди думают, что в старину предки были более благочестивыми. Но вы «Домострой» почитайте. Там написано, как беременную правильно бить, например, чтобы не до смерти. То есть нравы были более суровые, жесткие. И то, что последние 20-30 лет мы видим в церковной жизни, как дети с младенчества приобщаются к храму – вообще происходит впервые. Во всяком случае в каких-то исторических источниках мы не находим, чтобы существовало такое количество воскресных школ, православных гимназий.

Наши дети, конечно, не больше имеют, чем наши благочестивые предки.

Но, может быть, есть какой-то плюс в том, что ребенка с детства не перегружают религией, необходимо, чтобы у него сформировалось к вере здоровое нормальное отношение.

Потому что, когда ты понимаешь, что Деда Мороза не существует, ты начинаешь думать, что если его нет, то, может, и Бога нет. И у тебя происходит этот мучительный поиск смысла жизни. Этот этап каждый проходит по-своему. Иногда человек просто уходит из церкви, кому-то пауза нужна, кто-то делает это сознательно, кто-то неосознанно. Есть разные типы верующих.

Период, когда дети верят в деда Мороза, рано или поздно закончится

Когда бабушка рядышком…

– Батюшка, у меня вопрос следующий. Я выросла в абсолютно нехристианской семье, но всегда знала, что Бог есть, например, в подростковом возрасте в какие-то критические моменты начинала молиться, стоя на коленях. Но у нас сейчас проблема: моя мама, бывшая комсомолка, верит разным приметам. При этом ругает меня, что я рассказываю детям о духовном мире. Говорит, что я неправильно воспитываю детей.

– Вас задевает, что она не воспринимает вас как родителя всерьез?

– Да, наверное, скорее всего. Мы с детьми, например, ходим в храм. Я ее пыталась взять с собой на воскресную службу…

– Зачем?

– Не знаю, может быть, она воцерковилась бы…

– Предположим, воцерковилась бы ваша мама, а дальше – что? Как бы вы себя почувствовали? Она воцерковилась, стала православной христианкой, надела платочек и по вечерам молится? Что дальше?

– Наверное, меньше бы ругаться с ней стала.

– Вас бы «отпустило» сразу?

– Да.

– То есть проблема в вас.

– Да, конечно, я знаю, что проблема во мне.

– Оставьте вашей маме право на субъектность.

– Хорошо, а как быть, когда она, например, дочку мою учит приметам, говорит, что мама не права.

– А вот тут надо уже ставить границы, сказать, что все-таки я ее мама.

– Говорила, она обижается.

– Ну, пусть обижается, это ее право. Взрослые не обижаются. Обида – это рэкетное чувство, результат запрещенных эмоций. То есть если человек обижается, испытывает чувство вины или стыда, значит, он себе что-то запрещает, подавляет. Поэтому он и обижается. Это ее проблема, не ваша, что она обижается. Вы ее реально ничем не обижаете, говоря о том, что это ваш ребенок и вы его будете воспитывать так, как считаете правильным.

– Мы ругаемся, у нас мира нет.

– А зачем вы с ней ругаетесь, что вы ей хотите доказать?

– Что я мама, и я права.

– Не надо, зачем?

– Потому что у нас православная семья, мы ходим в храм. И не надо мою дочь и сына учить приметам, говорить, что мама не права.

– Про тебя говорим, да? (Батюшка обращается к сидящей рядом с молодой женщиной дочери-подростку.)

Ребенок уже взрослый, она же понимает, что ее мама – это вы. То есть для нее мама – это богиня, а папа – это бог.

Конечно, подростки постарше уже знают, что мама на самом деле не так уж и привлекательна и красива, есть тети получше, а что касается папы, то есть мужчины поуверенней и посамостоятельнее. А пока ребенку 9-10 лет, его взгляд еще снизу вверх. Поэтому в любом случае ваш авторитет непоколебим.

Здесь проблема в вашей самооценке, а не в маме. Вы считаете, что она каким-то образом начинает вторгаться в ваши личные границы, как сейчас любят говорить, нарушать вашу состоятельность. И вы как мать сразу себя чувствуете неуверенно. То есть это ваша проблема. Вы эти чувства испытываете, начинаете втягиваться в споры с ней для того, чтобы ей что-то доказать, объяснить. То есть у вас этот процесс так называемого отделения от матери еще не окончен. Вы на какой-то фазе конфликтов застряли, и поэтому, когда снова встречаетесь и она эти крючки задевает, начинаете конфликтовать. Родители, конечно, знают, как задеть. «Враги человеку домашние его», – Господь сказал Сам (Мф. 10:36). Ему тоже не очень повезло. Помните, когда Он проповедовал, Ему сказали – там Твои братья пришли к Тебе, а Он говорит: «Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его» (Лк. 8:21). Потому что они его не принимали, не слушали. То же самое случается с нами, когда родители нас не принимают такими, какие мы есть на самом деле. Когда мы вырастаем, мы почему-то считаем, что они должны нас принять. Нет, никто никому ничего не должен. Тем более если мама комсомолка, другой человек.

Не нужно думать о том, как изменить маму, как ее воцерковить, как заставить ее верить в Бога. Необходимо озаботиться тем, как мне самой не злиться, не вступать в споры с матерью, соблюдая заповедь о почитании родителей.

И стараться все-таки что-то со своей самооценкой делать. Потому что здесь проблема именно с самооценкой и, как психологи говорят, с непройденной, незавершенной сепарацией. Здесь просто молиться надо и не вступать в споры. Молчите…

Знаете, как в притче. Пришел дедушка. «С бабкой ругаюсь каждый день, достала меня, батюшка. Что делать?» Тот отвечает: «Вон святая вода, бери, в рот набирай, как только начинаете ругаться». Приходит старик на следующий день, говорит: «Батюшка, можно еще воды? Потому что молчание воистину золото». Поэтому надо просто помолчать и не начинать вступать в споры.

– Я тоже молчала, молчала, потом, как пузырь, надулась – и бах!

– Вот-вот, надо запрещать себе злиться. Надо более подробно выяснять, почему вы начинаете выходить из себя. То есть надо просто разрешить другим людям с вами не соглашаться. Это сложнее всего. Позволить ей быть такой, какая она есть. Перестать грезить, что комсомолка станет верующей христианкой, на смертном одре покается и вдруг начнет верить в Бога. Зачем подпитывать себя ложными иллюзиями и потом разочаровываться снова и снова? Не надо в ней ничего менять. Оставьте ее такой, какая она есть. Благодаря ей вы стали собой сейчас. Вы себе нравитесь?

– Наверное.

– Вот и отлично. Спасибо, мама! Потому что родители сделали нас теми, кто мы есть.

Но не все люди смогли адаптироваться к тем ошибкам воспитания, которые совершили родители – а их делают все. Но других родителей у нас никогда не будет. Поэтому они – самые лучшие. Не стоит вступать с ними в контры, нужно просто учиться с ними общаться нормально, как взрослый.

– То есть, когда моя мама воспитывает моих детей в духе атеизма, я должна молчать?

– А вы ничего не сделаете. Необходимо максимально сохранять дистанцию, объяснив ребенку, что бабушка придерживается отличных от ваших взглядов. «Я ей говорю, она меня не слушает». Ребенок взрослый, все поймет – у бабушки своя точка зрения. Мне кажется, у многих такие бабушки есть. Мы, когда приходим в какой-нибудь храм, там тоже встречаются бабушки. Они иногда рассказывают, как себя вести.

…Священник как-то пришел в храм со своим ребенком, он «в штатском» был, а девочка у него маленькая совсем, младенчик, три годика. Он малышку на руках держит, а она без платка. Тут бабушка подошла, говорит: «Наденьте платок на девочку». «Сестра, спаси, Господи, – говорит батюшка, – молитесь, все хорошо». А она опять говорит строго: «Я сказала надеть платок на ребенка в храме!» – «Вы не переживайте, я священник, знаю, как правильно». – «Вот именно, священник, а не знаете». Понимаете, она знает, как тебя вывести. Вы сейчас смеетесь. А вот если окажитесь в такой ситуации, сможете ли к этому с иронией отнестись?

– Когда мамы рядом нет, я это все понимаю.

– Естественно, конечно. Потому что она дергает вас за детские крючки. И надо понять, что она дергает. У христианина принцип: ненавидеть грех, любить грешника. Для этого нужно научиться видеть себя со стороны. То есть посмотреть на себя и понять, что когда ты начинаешь обижаться, ты регрессируешь в своего внутреннего ребенка, говоря психологическим языком, и включаешь те самые детские обидки. Я понимаю, что сейчас, взрослая тетя, веду себя как маленькая обиженная девочка. Понятно, что это на словах, в теории легко звучит. Но учиться видеть себя со стороны, быть теми, кто мы есть, не принимая грех, вести себя как взрослые – очень сложно.

А взрослые люди никому ничего не должны. Может, это эгоистично звучит для кого-то, но вы и она – взрослые люди. Она родитель, вы – ребенок. Но уже взрослый.

То есть здесь почитание сохраняется, но споры, перепалки с вашей стороны – все не по-взрослому. Поэтому что-то придется стерпеть, где-то можно будет пошутить, иногда аккуратно просто улыбнуться, тихонько про нее помолиться и особо не заморачиваться.

Ведь, понимаете, Господь наш тоже за каждым грешником не бегал, не спасал. А мы, когда видим родственника, который не такой, как мы, у нас возникает желание – сейчас я его на путь истинный наставлю, скажу ему, как правильно… То есть сама мамочку включаю и давай воспитывать – мамочка воспитывает мамочку. Потому и конфликт возникает. Потому что маме не нравится, когда ее дочь включает маму. Она просто не смирилась с мыслью, что вы уже выросли.

Продолжение следует…