«У войны своя канцелярия: где подвиг, а где предательство»

Продолжаем публикацию выступлений участников круглого стола в Издательском Совете Русской Православной Церкви «За други своя: бессмертие подвига».

Часть I здесь 

Война вся пропитана подвигом

Виктор Николаевич Николаев, писатель, майор запаса, кавалер ордена Красной Звезды, лауреат Патриаршей литературной премии:

– Мы вот сейчас едем в зону СВО. Но я должен сказать, что мы едем совершенно спокойно. Война – это вообще спокойное мероприятие. Это не так, как показывают на ТВ – перекошенные лица, кровь рекой. Всё не так. Это трудно объяснить – но когда люди еще только-только получают приказ ехать, как мы некогда в Афганистан или Карабах и т.д., – вот тебе говорят, что через час самолет и ты летишь туда, принципиально меняется психология человека, его взгляд на жизнь. Люди сразу становятся немногословными, собранными. Сразу меняются отношения в семье – между родителями и детьми, между супругами. Вот по телевизору то и дело говорят: все рыдали навзрыд, когда воины уже шли по трапу в самолет… Да никто там при отправке на фронт не плачет!

Когда жена провожает мужа на войну, она такая же собранная, как и ее муж – военный. Потому что если муж на войне, то и она – на войне. Если он ранен, то и она ранена! То же самое относится и к родителям.

Нередко звучит такая фраза: война всё спишет. Война ничего не спишет! Война всё напишет. У нее своя канцелярия, очень добросовестная, – она всё четко зафиксирует: где подвиг, где предательство. Чтобы писать о войне, нужно там побывать. Война вся пропитана подвигом. Даже то, что ты отработал сегодня два-три вылета и вернулся спокойный, молчаливый – это тоже своего рода подвиг. Когда мы оказались как-то зажатыми в засаде, нас было 12 человек, двое уже были убиты, почти все ранены, при этом раненые убитых тащили на себе. Легкое ранение в бою не чувствуется, – у нас был капитан, у него осколком срезало ухо, он не почувствовал – только понял, что справа не слышит, потрогал, а уха нет. Поэтому когда такие тонкости кто-то описывает и люди военные потом читают, от чего-то просто смешно. Никто там на войне в истерике на закатывается. Там всё по-другому.

Вот, помню, произошла у нас рядовая ситуация – нас зажали в пещере, несколько ребят раненых, для них специально оставляли воду и спирт, чтобы заливать раны и не было раздражения и заражения. И вот подходят душманы метров на 30 уже и кричат: «Дети Ленина, сдавайтесь!» Это надо изнутри прочувствовать. Николай Федорович Иванов (см. первую часть круглого стола здесь) правильно сказал: каково у нас в обществе отношение к литературе… 

Круглый стол в Издательском Совете. Ведущий мероприятия – митрополит Калужский и Боровский Климент

Я на себе это всё испытал: когда я написал свою первую книгу, к ней отнеслись с таким пренебрежением! Один из известных священников пролистал и у меня прямо на глазах отбросил – это тоже надо пережить. Это тоже испытание. Тоже война.

Но та война, настоящая, намного проще. На войне очень много юмора. Иначе никак. Война не бывает грустной и унылой, – там всегда найдется момент для юмора. У нас, допустим, была овчарка, она ощенилась, и так у нас оказалось четыре щенка. Одного она в зубах занесла в вертолет и положила командиру на кресло – оно там называется чашка. Поскольку родились щенки 12 апреля, этому мы дали имя Юрий Алексеевич. И вот он рос, рос, летал постоянно с нами. Это был такой боевой песик! Мы летали, он задними лапами упирался в мои колени, а передними – в пулемет! Он неоднократно нам буквально спасал жизни. Он первый как-то заметил караван душманов, а при опасности он начинал лаять в ухо командиру и кусал его за ухо. Это подействовало. И таких моментов очень много.

В Великую Отечественную войну у фрицев была такая дивизия «Мертвая голова». У меня прекрасные отношения с актером Владимиром Петровичем Заманским, он молодым актерам всегда говорил: «Не рискуйте играть смерть. Не рискуйте смерть передавать с пренебрежением, со слащавостью. Это очень жестокое испытание. Для того чтобы это сыграть, ты должен сам всё это пережить, быть на волоске от смерти – прочувствовать всё это». А по поводу «Мертвой головы» он отозвался: «Да потому они, фашисты, и проиграли, что голова у них была мертвая!»

Я благодарен судьбе, что я был знаком с Алексеем Петровичем Маресьевым, к которому попала моя первая книга. Он приглашал меня к себе. И это такой скромный человек! Угловатый, мешковатый, – если ты не знаешь, что это Маресьев, – Герой! – то, видя его, никогда не догадаешься. Сам встречал меня у метро, мы пили чай, так просто обо всем беседовали. А еще я благодарен Михаилу Тимофеевичу Калашникову, создателю всемирно известного автомата, он тоже читал мои книги, передал мне через свою дочку Елену отзыв.

Когда пишешь о добре, это добро само тебя и выводит на такого читателя, от которого тебе добро же и возвращается.

Сегодня очень много говорится о так называемой золотой молодежи, – но мы сейчас поедем в зону СВО и будем там говорить о настоящей золотой молодежи – о героях, которые сражаются сейчас на Донбассе. Вот сколько сейчас ребят молодых получают награды в боях – вот это и есть наше золото! Мы будем встречаться с ними.

Выставка Военно-исторического общества о героях России – прошлого и настоящего

Помню, в Чечне в одно из подразделений приехал священник (а когда поехали священники на войну, сразу всё в лучшую сторону поменялось, к ним потянулись ребята). И вот батюшка тогда развернул полевой храм, отслужил литургию. Нам завтра выходить, а у нас несколько человек некрещеных. Подошли с ними, просим: «Покрестите. Нам завтра идти в бой». А за ним тогда еще всё бегал один сержант: «У меня БТР некрещеный, надо покрестить», – то есть хотел сказать, конечно, освятить надо, но не знал, как выразиться. И вот эти ребята захотели креститься. А завкомандира полка, майор, на это отреагировал так: «У меня свой бог, своя вера, я креститься не буду». И тогда эти ребята сказали вот что… Однако, прежде чем привести их ответ, прокомментирую: если тебе в мирной обстановке бесшабашные лет 20, то тебе же там, на войне, по уровню твоей бдительности, оценке ситуации все 60. И вот они ему говорят: «Товарищ майор, если вы креститься не будете, мы с вами в бой не пойдем». И он принимает Крещение: «Ну, раз вы, ребята, хотите…» – чуть ли не шутки ради. В ближайшем же бою пуля чеченского террориста попадает ему в голову, делает два прохода через голову, попадает ему в рот, и он ее выплевывает! Сейчас он уже подполковник, отставной – носит эту пулю с крестом. И является добросовестным прихожанином. И таких моментов на войне много.

Помню, во вторую чеченскую кампанию десантники на холме выложили камнями надпись: «Если не мы, то кто». А вертолетчики чуть ниже подписались: «Если никто, то мы». Вот и сейчас пришло время: «Если никто, то мы». Какие бы мы ни претерпевали оскорбления, но: «Если никто, то мы». А потом те же ребята в Чечне трассирующими пулями написали: «Христос Воскресе! Без личной голгофы не будет Пасхи».

Слово сильнее атомной бомбы

Владимир Юрьевич Малягин, писатель, драматург, главный редактор издательства «Даниловский благовестник», лауреат Патриаршей литературной премии:

– Тут уже звучали такие расклады: мы предложили, а они отказались (см. первую часть круглого стола тут). Нам уже надо перестать обольщаться. Наше государство до сих пор не знает, или, может быть, делают вид, что не знают, для чего нужна культура. И они не знают об этом годов с 50-х. Те, кто знали, зачем нужна культура, они в 1938 году уже снимали фильм «Александр Невский», но как только заключили пакт о «ненападении» с Германией, тут же решили: мы его положим на полку – пусть немного полежит… Он немножко полежал, а в 1941-м вышел на экран…

Это люди, которые знали, зачем нужна культура. Сейчас то и дело раздаются голоса: мы, мол, не знаем, зачем нужна культура. Когда американский президент говорит: «Слово сильнее атомной бомбы», – и это такая железно-каменная правда, которая истинна по сути, а наши всё смущенно не знают: слово – оно зачем нужно?

Во-первых, я жду, пока самая верховная наша власть все-таки осознает: зачем нужна культура. А во-вторых, я вижу, что в нашем обществе есть только одна сила, которая знает, зачем нужна культура… Именно она знает, в каком состоянии находится русский народ, – а русофобия у нас не прекращается, и мы должны понимать, что только потому уже нас не принимают и не воспринимают, что фыркают: вы же за русский народ! Есть только одна сила, которая противостоит деструкции, – это Русская Православная Церковь. Я в этом уже давно убедился, и меня это радует. Я в Русской Православной Церкви уже пятый десяток лет.

Когда Святейший Патриарх на пленарном заседании Русского Народного Собора в 2017 году говорит: «Мы должны, наконец, признать, что XX век был веком геноцида русского народа», – я радуюсь. 

Выступление Патриарха Кирилла на пленарном заседании XXI Всемирного русского народного собора в 2017 году

Но когда потом я получаю сборник материалов с речью Патриарха, а там этой фразы нет, – что тут сказать? Цензура у нас только в отношении русского народа действует. Лишь два года назад в Госдуме, наконец, приняли закон о защите русского языка как языка государствообразующего народа. А закон о русском народе лежит уже 15 или 20 лет.

На нас, на пишущих людей, на людей слова, ложится огромная ответственность. Наша главная задача – восстановить отечественную и мировую историю.

Вот посмотрите, до сих пор, когда я в любой аудитории спрашиваю: «Когда началась Вторая мировая война?» Мне отвечают: «1 сентября 1939 года». А кем это определено начало Второй мировой войны? Англосаксами. А почему? Потому что 1 сентября Германия напала на Польшу. А что происходило в 1938 году? А там происходил аншлюс Австрии, мюнхенский сговор и дележка Чехословакии. И кто участвовал в дележке Чехословакии, кроме Германии? Лучшие союзники Германии – Венгрия и Польша. Втроем разделили Чехословакию. Но это неудобно, потому что если сказать, что Вторая мировая началась с мюнхенского сговора, то это, получается, мы – мол, главные люди мира – виноваты в начале Второй мировой войны. Поэтому Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года, когда плохая Германия напала на хорошую – белую, пушистую – Польшу.

И что ни возьми, а мы, писатели, должны возвещать правду – возвращать ее в этот мир, а для этого мы должны знать свою и мировую историю. Точно так же нас уверяли 30 лет, что мы завалили немцев трупами – при этом соотношение потерь 12 миллионов наших к 11 миллионам фашистов. То есть вполне сопоставимые цифры. И 16 миллионов – это наших мирных граждан: женщин, детей, стариков. Это называется: трупами завалили? Да, но не мы, а наши противники – трупами нашего мирного народа. Понимаете, и вот так за что ни возьмись, поле непаханое. И у нас есть в этом мире только один союзник Истины – это Русская Православная Церковь.

У нас, слава Богу, что наступила очередная пора духовного исторического просвещения. Надо просвещать народ. Я вот так свою задачу и задачу всех пишущих людей и вижу.

Информационный фронт

Владимир Валентинович Сухомлинов, писатель, корреспондент «Литературной газеты»:

– Я бы остановился больше на вызовах современной информационной войны и защите русской культуры. Как говорится: кто о чем, а вшивый про баню. И я бы вот высказался в том плане, что – кто про что, а я про деньги. Эта тема уже затрагивалась на этом круглом столе (см. первую часть здесь), и это действительно важно. У нашей редакции, лично у меня есть такой друг, его многие знают, он киевлянин, зовут его Дмитрий Сергеевич Бурага – он поэт, писатель, долгое время возглавлял издательство имени Бурага, но имени своего отца – его отец был такой русский человек в Киеве. И вот они двигали до последнего, насколько могли, русскую литературу там. Издавали русские книги уже даже при нынешней власти. Шли на всяческие хитрости и т.д. Где-то уже полтора года или даже больше, еще до начала СВО Дмитрий Сергеевич Бурага был вынужден уехать из Киева, потому что жить там было уже невозможно. С ним меня познакомил Петр Петрович Толочко – известный академик истории, они соратники.

Дмитрий Сергеевич живет сейчас в Греции, где-то читает лекции, но в последнее время в основном проводит на Афоне, батюшки ему там помогают, а так еще параллельно подрабатывает в Афинах водителем. Но известно же, что и Гайто Газданов работал таксистом во Франции 30 лет, а потом создал свои бессмертные романы. Хотя это вообще какая-то странная история.

У нас много есть друзей и на Украине – Михаил Лупашко, например; и в Молдавии – поэт Борис Мариан и т.д. Вадим Анастасиади, главный редактор газеты «Вечерний Тбилиси», работает в Грузии, из последних сил там выдерживает оборону. Нет вообще никакой политики по целенаправленной поддержке наших друзей.

Война идет давно. Мы сейчас добавили слово «современная», но на самом деле она и не прекращалась – идет и идет. У нее есть многочисленные жертвы. Просто было «Радио свободы», еще что-то, а сейчас есть Интернет, блоги – и это мощнейший фронт. На эту войну выделяются огромные средства – и враг играет вдолгую, и очень серьезно играет, понимая, что будет завтра, он всё это просчитывает и вкладывается, и вкладывается.

Я оканчивал Белорусский университет, моей однокурсницей была Светлана Алексеевич – мы вдвоем ездили в Гродно – туда сослали Василия Быкова, сделали его там литконсультантом газеты «Гродненская правда». Он подсказал Светлане тему «У войны не женское лицо». Деньги давал А.М. Адамович. Потому что нужно было ездить по всему Советскому Союзу, встречаться с этими женщинами, пережившими войну. Сейчас, говорят, лауреат Нобелевской премии, но вообще-то забывают, что до этого она получила премию Ленинского комсомола. А что случилось дальше? В какой-то момент ее заметили, стали вести, у нее появились квартиры в Венеции, в Германии. Ее стали целенаправленно готовить к Нобелевке. А оказывается, это непростая вещь. Для этого у тебя должны быть изданы книги на шведском языке. Ей всё это устроили. Кто-то выделил деньги.

Вот есть такая Криста Фриланд – это внучка главного редактора газеты «Краковские вести», который в годы Великой Отечественной войны проповедовал в Кракове фашизм, гитлеризм. Внучка тоже пошла по этой линии. Она только что была в Киеве. Она министр финансов Канады, зам. премьер-министра. Так ее ранее тоже заметил Сорос. Появились деньги, и появилось внимание. То есть люди играют на историческом расстоянии – в 20-30 лет. А мы не можем прийти даже к тому, чтобы какой-то фонд создать поддержки наших сторонников, целенаправленно как-то с этим работать. Почему бы не обратить внимания на то, чтобы такая работа велась.

При советской власти худо-бедно, но у нас были в той же Америке те, кто в публичном поле там выступал за нас – это были известные персонажи. Вот у нас сейчас Президент России В.В. Путин поддерживает спортсменов – это неплохо, но нет целенаправленной политики на поддержку культурного фронта.

Если мы хоти в информационной войне побеждать, защищать нашу традиционную культуру, то надо понять, если не выделять на это средства, мы ничего не достигнем.

Продолжение следует…

Записала Ольга Орлова