Епископ Павлово-Посадский Силуан о планировании на старте и об аксиомах духовного бытия

Продолжаем публикацию беседы с молодёжью епископа Павлово-Посадского Силуана, настоятеля храма святого Иоанна Воина на Якиманке. На этот раз – разговор о приобретении духовного опыта.

Часть I. Используйте остроту восприятия и максимализм

Живите настоящим

Духовная жизнь парадоксальна, и это самое верное обозначение. Она всегда неожиданна, и в этом ее красота, потому что там просторы бескрайние, горизонты удивительные. Это мир, который безграничней видимой Вселенной, и вдохновенней космоса, но и страшней, потому что там все по-настоящему. И если в этом материальном мире есть смерть и жизнь, но она временная (и жизнь временная, и смерть временная), то там все вечное, потому что это – пространство вечности.

Мы носим в себе пространство вечности, в своем духе – там и жизнь вечная, и смерть вечная. Это все может нам в одночасье открыться и быть нам даровано или дано: вечная жизнь или вечная смерть. Поэтому чтобы в этой временной жизни себя не терять, надо жить жизнью вечной.

То есть у нас должна быть двоякая ориентация в пространстве бытия: одновременно и горизонтальная, и вертикальная. Горизонтально мы строим свои планы, мы должны их строить. Нам надо все равно думать о том, какое образование получить, а значит, в какой вуз пойти... Все об этом думают! О профессии мы задумываемся, мы выбираем спутника жизни, думаем о семье, как ее обеспечить, думаем, как послужить Отечеству. Много о чем думаем. Планирование – это нормально. Главное, не жить в будущем, а жить в настоящем! Потому что будущего пока еще нет и каким оно будет, нам неизвестно, так как это зависит от множества факторов, которые мы не можем ни предвидеть, ни учесть. Планирование – это не жизнь в будущем, это некий вектор, который мы сами для себя определяем. Это просто предполагаемое нами направление. 

Человек предполагает, а Бог располагает. Планирование – это определение направления нашего движения. Вектор исходит из сегодня. Поэтому тот, кто так планирует, именно задавая вектор своей жизни, живет настоящим, а не будущим, и он готов к тому, что будущее будет совсем не таким, каким он себе его нарисовал. И оно наверняка будет не таким. И чтобы быть готовым к этим виражам на жизненном пути, к этому совершенно иному будущему, надо жить в настоящем.

Каждый день надо жить как последний

Но что значит жить настоящим? Это значит жить в вечности. Вечность не имеет протяжения. У нее нет ни прошлого, ни будущего. Она всегда есть. Бог открывается Моисею на горе Синай фразой: Аз есмь Сущий (Исх. 3:14). Это – бытие в настоящем времени. Мы живем только в настоящем времени. Прошлого уже нет, и обращенность к прошлому – это ностальгия или сожаление, но мы уже там не живем. Но и в будущем мы не живем. Если мы живем в будущем, то мы живем в иллюзии, в мечте, а не в подлинности. Жизнь только здесь и сейчас. Что это означает? Это означает, что мы каждый день должны быть готовы умереть. Вот такая должна быть ответственность и предельная честность именно к настоящему.

Мы всегда жизнь недооцениваем. Мы вроде и жить хотим, а недооцениваем жизнь, все откладываем на завтра: попросить прощения, сделать доброе дело, пойти на амбразуру за товарища. Сейчас война идет, и там это бывает реальной проблемой. Пожертвовать собой, чтобы другой жил, или пожертвовать другим, сохранив свою жизнь. Пусть с меньшей напряженностью, но аналогичная проблема постоянно происходит здесь и сейчас, у каждого в жизни.

Пожертвовать собой, чтобы другой жил, или пожертвовать другим, сохранив свою жизнь – это выбор так или иначе каждого

Обращенность к вечности наполняет смыслом и полнотой наше настоящее.

Можно, конечно, жить иначе, когда мы просто берем от жизни все каждый день, но это не означает жить настоящим. Это означает вообще не жить, наполнять свою жизнь небытием. Она просто ускользает и обессмысливается.

Жить по любви

А как это так – жить вечностью? Теоретически невозможно. Если мы просто знаем, что Бог есть, этого очень мало, чтобы так жить. Мы будем постоянно о Нем забывать. И психологически это не вынести. Заповеди невыносимы для всего человеческого: ни для разума человеческого, ни для наших чувств, ни для воли, – они невыносимы.

Кто хочет быть Моим учеником, отвергни себя и возьми свой крест (Мф. 16:24). Кто это может вынести?! Кто хочет сохранить душу свою – погуби ее (Мф. 16:25). Если мы со Христом умираем, то с ним и оживем (2 Тим. 2:11). Каждый день умирать – это невыносимо. Ни для чувств, ни для желаний, ни для чего человеческого. Это невыносимо! Вот главная проблема, почему в Церковь трудно прийти.

При том, что христианство прекрасно, оно вдохновляет, это просто изумительно, это гимн любви. Редко кто им не вдохновляется, но когда требуется уже жить по этой любви – вот здесь камень преткновения, непреодолимая преграда.

Так что жить вечностью – это именно жить! Обращенность к вечности – это хождение пред Богом. Так, в Ветхом Завете сказано про праведников, что они ходили перед Ним: Енох ходил пред Богом, Ной ходил пред Богом. Они имели чувство Бога. Это жизнь в очевидности Его присутствия.

Ближе Бога к нам нет никого

Божие присутствие для нас должно стать очевидностью, такой очевидностью для нашего духа, которую просто невозможно отрицать.

Это – аксиома, причем не теоретическая: мы просто видим, что Бог в нашей жизни есть, Он присутствует. А для того чтобы к этой очевидности прийти, для этого нам и дана Церковь, для того, чтобы Бог стал для нас очевидностью. И другого способа нет!

Я стою при дверях и стучу. Кто отворит мне, войду к нему и вечерю у него сотворю (Откр. 3-20)

Вот Он рядом, Он говорит: Я стою при дверях и стучу. Кто отворит мне, войду к нему и вечерю у него сотворю (Откр. 3:20). Он настолько рядом, что ближе просто нет никого. Но чтобы Его близость стала очевидной для нас, более того, чтобы она стала в нас источником новой глубины жизни, надо открыть Ему, отозваться на этот стук. А это очень простые вещи, то, на что нас как раз особо-то и не хватает. Я и про себя тоже говорю.

Все настоящее дается трудом и болью

Постоянство в молитве, в посте, в службе Божией, в исповеди, в причастии – это некий фундамент, который требует понуждения, ежедневный работы над собой.

То же самое, что требует все более или менее настоящее и в жизни, чисто материальной, эмпирической. Хочешь получить хорошую профессию – иди-ка поучись, помучайся над учебничками. Бессонные ночи перед экзаменами, волнение, переживания перед выпускными. Это всё труд. Хочешь хорошую работу – будь готов и к ненормированному рабочему дню, и к смирению перед начальством, и к смирению перед подчиненными. Всех приходится терпеть, со всеми искать точки соприкосновения, чтобы не превращать свою жизнь в войну. Пусть лучше она будет соработничеством. Дети – цветы жизни. Но сколько бессонных ночей, сколько боли, сколько переживаний с ними связано!

Все настоящее дается трудом и болью даже в эмпирической жизни, что же говорить о жизни духовной, которая гораздо ценнее, потому что она вечная. И там нужен труд. Этот труд, конечно, не всегда удовлетворяет, но при неотступности Господь нам дает плоды. Если мы себя не пожалели для этого труда, то и получая плоды от него, тоже жалеть о затраченных усилиях не будем, а будем радоваться, что все-таки мы себя заставили в церковь сходить, причаститься и попоститься. Всегда Господь вознаграждает за это. И вознаграждает не только и не столько (хотя и ими тоже) материальными благами, но прежде всего полнотой внутренней жизни, и миром ее, и силой её, и мощью её.

Так что мы становимся способны на то, чего раньше не могли: не унывать, например. Причем не только по мелочам, а перед лицом таких потрясений, которые других сокрушают. Не отчаиваться в отчаянных обстоятельствах, не терять этого смысла жизни, света в ней. Это все крепость души, которая нарастает по мере того, как в неё входит Бог, когда мы Его пускаем, даем Ему простор.

Господь действует в нашей жизни

Ничего бы мы сами не смогли, если бы Он каждый раз каким-то неосязаемым образом нас не поддерживал, не вразумлял, не направлял

И надо сказать, что Господь не только ждет, когда мы Ему откроем, но Он нам помогает все это делать. Он так действует в нашей жизни, что кажется, что вроде это мы трудимся, но потом, озираясь вспять, мы отдаем себе отчет, что ничего бы мы сами не смогли, если бы Он каждый раз каким-то неосязаемым образом нас не поддерживал, не вразумлял, не направлял.

Я иногда с таким трепетом оглядываюсь вспять на свою юность, потому что там приходилось принимать судьбоносные решения, от которых зависело мое нынешнее состояние и положение. Причем тогда-то ведь никакого опыта и мудрости не было. Я и сейчас, очевидно, несовершенен в мудрости, но все-таки какой-никакой опыт за плечами уже есть, а тогда ничего вообще не было. Там наощупь ты двигаешься, а делаешь вдруг правильные поступки и принимаешь правильные решения. Каким-то таким удивительным образом, именно в чувстве этой подлинности, доверяясь интуиции, что ли… Но это глубже интуиции. Интуиция – это все-таки что-то рационально-психологическое. А здесь духовные явления, они все глубже.

Как приобрести духовный опыт?

Духовная жизнь – это всегда жизнь за пределами душевного. Нам часто кажется, что мы живем духовной жизнью, а на самом деле мы, как правило, живем душевной жизнью. А духовная жизнь за пределами душевного, за пределами человеческого, и чтобы выйти за эти пределы, тебе нужна сила свыше, то есть благодать Духа Святого. И только будучи объективным причастником этой Благодати, ты можешь обрести духовный опыт, но в какой-то своей мере. Она всегда не совершенна в рамках земного существования. Но это именно благодатный опыт.

Без Христа, без Духа Святого, Которого все мы имеем по факту крещения, духовный опыт невозможен. Во Христе все мы духовный опыт имеем. По крайней мере, если мы достойно исповедуемся и причащаемся, то в какой-то мере мы его имеем.

Владыка Силуан. Богослужение

Еще в большей мере мы его имеем, когда мы стараемся исполнить заповедь, особенно тогда, когда кажется, что это невозможно.

Когда мы предпочитаем заповедь влечению своих чувств, своих желаний, нам и открывается сфера духа, это уже наш акт свободы.

Вот тогда свобода проявляет себя в готовности, в решимости переступить через свое «я» со всем, что это «я» составляет: с его своеволием, с его обращённостью на себя, с его эгоцентризмом.

Вот, где нужно возжаждать Христа

Мы очень на себе зациклены, но это осознаешь только тогда, когда ты начинаешь с этим бороться. Тогда ты и начинаешь понимать, что, собственно, в нас является нашим самым страшным адом – это наше «я», наше самолюбие, наша гордость. Ею всё отравлено. Всё! Но свет во тьме светит (Ин. 1:5), и этот свет – Христос. И тогда у нас есть надежда преодолеть этот ад, вот это торжество ада в нас.

Ад – это наше «я». У С. Довлатова есть потрясающее произведение «Зона». Там подчеркивается эта очень верная мысль. В предисловии он пишет о том, как пытался напечатать эту книгу, и как издатель в Америке не хотел брать рукопись, сравнивая его с А. Солженицыным. И тогда Довлатов, рассуждая об этом, говорит: «Но ведь Солженицын говорил, что ад – это зона, это лагерь вокруг нас. Нет, – заключает Довлатов. – Ад – это мы сами». И вот с этим я готов согласиться. Ад – это мы сами! Это и есть то, что нам нужно преодолеть. Вот откуда нам нужно выйти. Вот где нужно возжаждать Христа, чтобы он туда, в наш ад, сошел, сокрушил эту власть ада над нами и извёл нас в Свой чудный и вечный свет, на просторы подлинной свободы, к той подлинности, которая и будет настоящим Мы.

Вот для чего нужна аскетика

Мы еще не стали тем, чем должны стать, и Господь пришел на землю и пострадал ради того, чтобы мы стали такими, как Он. Вот Он нам и показал, какими мы должны и можем быть. А что Он нам показал, кроме хождения по водам, Вознесения?.. Все это тоже будет, но это не главное. Главное в другом. Он, будучи гоним, не сопротивлялся; будучи поносим, не воздавал злом за зло и притом не из страха, не от бессилия, не из какого-то там равнодушия (будь как будет), а исходя из высшей истины, благородства, красоты.

Высшая правда не разменивает Себя на борьбу за какие-то там права. Христу этого не нужно, чтобы быть свободным. Чтобы быть свободным, вообще ничего не нужно – никаких прав, никаких возможностей... Более того, чем больше прав и возможностей в эмпирической жизни, тем труднее быть по сути – духовно – свободным.

Комфорт – это величайшая темница для нашего духа. 

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) говорил, что у него никогда ни до ни после не было такой молитвы, как в лагере

А те, кто прошел через лагерь, свидетельствуют, что никогда не были так свободны, как там, в этих бесчеловечных условиях. Так свидетельствуют, конечно, верующие люди, – те, кто это время не тратили на саможаление или на ненависть к своим гонителем и притеснителям, а старался использовать его для духовного возрастания. И их свидетельство парадоксально.

Я жил в этих местах, не в лагерях, слава Богу, а там, где они были, лагерь на лагере: Колыма, Магадан, Чукотка... Я там жил, там начинал служить как священник. Общался с людьми, которые прошли через лагеря. Я видел своими глазами эти места, они действительно безнадежны для всего человеческого. А люди, пройдя через это, говорили о свободе, об удивительном мире души, который они нигде так не испытывали.

В духовной жизни все наоборот – чем теснее, тем просторнее. Чем теснее для плоти, тем просторнее для духа, – меньше помех ему обрести свободу, мир. А чем больше мы имеем в эмпирическом плане, тем труднее нашему духу.

Вот почему установлены посты, вот почему подвижники шли в пустыню и ограничивали себя во всём: минимум удобств и всего даже самого необходимого. И они намеренно это делали. Они таким образом искали свободы.

Господь нам всполохами дает Себя увидеть

Духовная жизнь – очень честная, подлинная. И такие явления, как ад и Рай, тоже не виртуальная реальность. Это то, что мы проживаем, а со временем и видим. Каждому это открывается так, как ему полезней. У меня был знакомый, которому было конкретное видение ада. Он увидел его воочию.

Реплика-вопрос от участников беседы:

– Понравилось?

– Нет, он пришел к вере. Но и опыт Рая мы тоже имеем, это прежде всего опыт Пасхи. Господь как-то дарует нам этот опыт, особенно новоначальным, на первых шагах нашей церковной жизни, когда мы, как котята слепые, как младенцы беспомощные. Мы еще абсолютно не тверды, и Господь все делает за нас. Я помню, как я как на крыльях летал, как мне легко было всё: молиться, поститься, смиряться, терпеть, всех любить, никому злом за зло не воздавать. Мне казалось, что так будет всегда. Пришел день, когда все стало невыносимо трудно. И на годы!

Но зная этот опыт, помня об этом, я не мог его забыть. Это было настоящее, это не было выдумано. Вот так Господь по временам обновляет знание Рая, знание Царства Божия. В нашу меру. Мы отдаем себе отчет, что это так, отчасти. Главное Он оставляет на потом, а сейчас Он просто такими всполохами дает нам Себя увидеть, ощутить, чтобы мы как-то не унывали – поддерживает нас.

Удивительная бывает любовь ко всем. Она нахлынула и отхлынула, но она такая, что за весь мир со слезами молишься и переживаешь за весь мир, за всех, кто в беде, сердце просто разрывается на части. Это опыт болезненный, но очень животворящий.

И после такой молитвы ты выходишь просто наполненным. Это от Бога! Он дал опыт Рая, просто показал, как можно молиться и как должно молиться. А потом годами ищешь такой молитвы и просишь ее...

Но самое главное в духовной жизни – это не ад, не Рай. Это Сам Христос!

Продолжение следует.