Господь снизошел к нам, чтобы мы возросли в жизнь вечную. Как?
Шишкин Андрей Алексеевич. Симеон и Иисус, вариантыНа Сретение отправляю знакомой монахине поздравление, картинку. В ответ получаю похожую того же художника – почему-то сразу обращаю внимание: всё так же написан Иисус малыш... – только взгляд теперь на Него, а не вверх. Не потому ли, что на самом деле Он – наше Небо?
Куда уж еще больше к вам снизойти?!
Еще получаю цитату митрополита Антония Сурожского, вчитываюсь:
«…Что мне кажется страшным, так это то, что можно называться христианином и прожить всю жизнь, изучая глубины богословия, – и никогда не встретить Бога. Участвуя в красоте богослужения, будучи членом хора или участником служб, – никогда не прорваться до реальности вещей. Вот что страшно. У неверующего есть ещё возможность уверовать, у псевдоверующего эта возможность очень затуманена, потому что у него всё есть: он может объяснить каждую деталь и богослужения, и Символа веры, и догматики, а вдруг оказывается, что Бога-то он и не встретил...»
И по некой усвоенной привычке «смиренничать», что ли, вписываю на сообщение в ответ: Господи, снизойди нам.
Но тут же взгляд упирается в те самые картины… Где Господь и на той, и на другой выписан таким малюсеньким… Куда уж еще больше к нам снизойти?!
Сокруши, Господи, мою гордыню, чтобы в Твоё смирение снизойти! – вот это уже вопль измученной души, когда пронимает: «…научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:29).
«Окаянну-окаянну сотвори мя покаянну», – как-то сымпровизировала я, и батюшка Валентин (Гуревич) оценил, назвав чем-то вроде «современного аналога аскетического творчества».
Видение у Кувуклии
Как говорил как-то в интервью архиепископ Штутгартский Агапит (Горачек; 1955–2020):
– Всемогущий Бог принимает наше немощное человеческое естество. Смиряется до такого в пеленках положенного в скотскую кормушку червячка. Вот где начинаются Крестные страдания. Само Рождество Христа в этот мир – это уже голгофа. А Гефсиманский момент – очень страшен. Всех, приходящих к Чаше, – оправдать... В этом ужас.
Помню, как один из священников рассказывал о видении в Кувуклии у Гроба Господня. Его туда допустили служить…
Кувуклия в храме Воскресения Христова в Иерусалиме И вот служба уже должна начаться. А он вдруг наяву видит несметные множества людей. И видит их всех и сразу и – насквозь: душу каждого. И во внутреннем опыте ужасающейся всем увиденным души ему открывается, что это миллионы и миллионы живших до нас, живущих сейчас людей, а может быть, и тех, кто последует после... Все они идут к Чаше Господней, Кровью Христовой омываются… И всех их надо принять. Этот батюшка был в таком потрясении, что понял: он не может служить. Этот миг, ему казалось, длился десятилетия, пока он в растерянности стоял там уже облаченный. Служба не начиналась. Народ уже ждал. А он никак не мог дать возглас, взяться потом за копие, которым Агнец закалается… Люди там уже перешептывались, не зная о причине заминки… Одна женщина вдруг просунула голову в окошко, через которое из Кувуклии обычно в Великую Субботу подают снисшедший Благодатный огонь, и сделала так:
– Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-й!
Это было так смешно, что батюшка очнулся. Служба началась. Литургия, которая и есть то величайшее чудо, что нам дано на многострадальной от грехов человеческих Земле. Господь нас всех оправдывает...
Где встретить Господа?
Хочешь встретить Бога, – иди, как и некогда Симеон Богоприимец, в храм
Конечно, в храме. Тот, кто хочет, чтобы Бог был явен ему в жизни, идет в церковь. Тут, разумеется, тоже можно попасть в ту самую ловушку, о которой сказано в словах митрополита Антония Сурожского, приведенных в начале статьи. А посему люди святые делятся опытом:
Встретиться с Господом можно только на кресте – своём кресте, не увиливая от собственной голгофы.
Но и тут еще при одном условии: если мы на своем кресте будем вести себя точно так же, как наш Подвигоположник Иисус Христос. Всех оправдывать, обвиняя только самого себя – беря вину мира на себя. «Вземляй грехи мира» (Ин. 1:29), – про это.
Именно в этом смысле голгофа может быть только добровольной. Помню, это выражение моего духовного отца иеромонаха Иова (Петрова; 1947–2013) мало кто понимал и принимал.
– Ага, схватили монахиню, когда еще лагерь на Соловках действовал, и стали бензопилой ей ногу отпиливать… Это мы в житиях древних великомучеников читаем, как благодать восстанавливала их, будто они ничего этого и не чувствовали. А эта матушка ТАК кричала… Это что, добровольно? – парировали.
Но если отмотать назад жизнь этой монахини, – то каждый выбор ее совести вел эту крестоносицу к ее голгофе… И так в жизни каждого из нас. «Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тим. 3:12).
Старцы говорят, что таких открытых гонений, что претерпели наши новомученики, уже не будет, но внутреннее мучение то еще предстоит…
Собственно этому голгофостоянию, навыку умирать мы, христиане, и учимся, – чтобы жил в нас Христос (Гал. 2:20).
Вместо земных небесная, вместо временных вечная, вместо тленных нетленная…
Архимандрит Василий (Гондикакис)
Вот как об этом повествует архимандрит Василий (Гондикакис), игумен афонского монастыря Иверон:
«Приношение Богу всякой вещи “о всех и за вся” во время литургического священнодействия имеет своим следствием всё освящение и фундаментальное преобразование. Жизнь и воля, которые приносятся Богу, получают немедленное и неизменное освящение. Приношение Богу относительного и тленного с расположением благодарности и признательности влечет за собой возрастание в нас святого, вечного и духовного. “Даруй им вместо земных небесная, вместо временных вечная, вместо тленных нетленная” [Литургия св. Василия Великого, молитва по освящении Святых Даров].
Таким образом, вся жизнь верующего, насколько она становится приношением Богу, является духовным возрастанием.
Отдавая себя, он не упраздняется, но возрождается, потому что еще до того, как его упразднят время, старость и болезни, он уже отдал свои силы и свою жизнь Богу и получил от Него Благодать. Он освятился и душой, и телом. Теперь его не одолеют ни время, ни старость, ни болезнь: его радость, его жизнь и его молодость избегают рук врагов и направляются к бесконечной свободе Духа.
В конце концов, смерть и погребение в земле тела верующего есть последнее земное дело всецелого отдания себя. Он не пытается тщетно сопротивляться смерти. Он знает, что отдание себя есть возрастание и жизнь» [1].
И далее: «Каждая Евхаристия проповедует смерть Господа. В то же время каждая Евхаристия проповедует и нашу смерть, и обручение вечной жизни. В свою очередь смерть верующего проповедует Евхаристию.
Чем больше участие в Евхаристии становится нашей смертью, тем большее место и большую власть имеет в нас жизнь.
И насколько наша смерть добровольна, настолько же побеждается неизбежная смерть, которая приходит к нам. И чем больше это есть дело свободы, тем больше оно преображает последнюю необходимость в вечную свободу» [2].
…И вот если ты встанешь, ты встанешь уже совершенно другим человеком
Отсюда и апостольское: мы каждый день умираем (ср. 1 Кор. 15:31). Как и у подвижников сказано: по-христиански жить нельзя, по-христиански можно только умирать. Всех оправдывая и обвиняя только себя, – это и есть то самое «подставлять левую щеку», то есть вспоминать свои грехи, за что тебе «прилетело», и каяться.
Помню еще по филологической юности облюбованный когда-то Иосифом Бродским и разрекламированный среди читающей его молодежи принцип Сьюзан Зонтаг: «Если на тебя накатывает беда, у тебя есть два способа поведения в данной ситуации. Или сделать шаг в сторону, чтобы она промчалась мимо. Или… дать ей себя раздавить, – и вот если ты встанешь, ты встанешь уже совершенно другим человеком».
Иосиф Бродский и Сьюзан Зонтаг
«Лицо – итог, лицо, готовое ко всему», – подбадривал тот же Бродский. Долгое время для многих оставалось загадкой, как он, написавший свое «Сретение», так и не крестился?.. Сейчас биографы говорят, что он был крещен двухлетним в 1942 году русской няней в храме под Череповцом, куда они с мамой были эвакуированы из блокадного Ленинграда.
Иосиф Бродский – «Сретение». Читает протоиерей Александр Шмеман
В том, что читала по юности, постоянно чего-то не хватало – аскетически вроде все верно, а смысл-то в чем? Так, некогда и митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай (Хаджиниколау) из Элладской Церкви признавался, что в миру его не оставляло ощущение «недопитого стакана» – как будто на дне что-то остается и ты всё никак не можешь допить… Наверняка уже удовлетворяет только то, что читаешь у святых отцов или вот даже у современных подвижников...
Опыт обретения через утрату
Все тот же так полюбившийся архимандрит Василий (Гондикакис) на тему так и неисчерпанную некогда в эссе Бродского пишет:
«Если человек не может принять великих искушений и испытаний, то он не может принять и великие дарования (преподобный Исаак Сирин, слово 46). Я знал одного монаха, который прошел через тяжелейшие испытания. Как-то он сказал мне: “Знаешь, что значит чувствовать себя в такой степени униженным и уничтоженным, что хочешь, чтобы тебя пожалели даже муравьи?” И этот человек обрел утешение Духа, получил исцеление души и тела. С тех пор он был орошен такой тонкой чувствительностью, что само его присутствие, его слова или одна только улыбка были бальзамом утешения для любого страждущего.
Если на тебе запечатлеется опыт обретения через утрату, если ты все потеряешь и будешь лежать бездейственно, как уже умерший, и если ты переживешь событие, когда тебя возьмет за руку и поднимет Тот, Который есть воскресение и жизнь, – тогда все изменится в тебе и вокруг тебя.
Твое слово, даже без твоего желания, будет переливать в других людей утешение. Твое молчание будет говорить о Боге. И все творение окружит тебя материнской любовью» [3].
Чтобы Ты, Господи, воскресал!
Причастие дает силы стать новым человеком
И тогда ты ощутишь как зановородился, – именно так в одно слово и ввел это понятие как термин в культурологический оборот наш отечественный мыслитель Владимир Библер (1918–2000). Наука, по крайней мере отечественная гуманитарная, в своих лучших представителях намеренно, а может быть, и нет, но проповедует Евангелие!
Сказано: последнее слово науки – первое слово Библии.
«…О мудросте, и Слове Божий, и сило! Подавай нам истее Тебе причащатися в невечернем дни Царствия Твоего» (тропарь 9-й песни пасхального канона), – то есть сокрушительнее и беспощаднее к своим страстям распинать нам себя на кресте заповедей Твоих, Христе, чтобы Ты, Жизнодавец, в нас воскресал!
Ольга Орлова
2. Там же. – С. 106
3. Архимандрит Василий (Гондикакис). Духовная жизнь в меняющемся мире. М.: Никея. – 2020. – С. 110-111
29.04.2024
