Убийство монахов в Оптиной пустыни. Смертию смерть поправ…

18 апреля 1993 года, на Пасху, в Оптиной пустыни были убиты трое насельников – иеромонах Василий (Росляков), иноки Ферапонт (Пушкарев) и Трофим (Татарников). С тех пор в Оптиной этот день – особый: скорбный, но и торжественный одновременно. На месте погребения иноков на монастырском кладбище, где ныне установлена часовня, собирается множество людей, которые физически ощущают необыкновенную благодать, тишину, присутствие Божие.

Эльвира Ченцова

Отец Ферапонт. «Какие люди были!»

Отец Ферапонт в обители нес «евангельское» послушание плотника: вырезал кресты, делал иконные доски в своей столярной мастерской, которая располагалась на первом этаже Паромной башни.

При всей своей внешней молчаливости, сосредоточенности на молитве, он в действительности был очень живым и искренним человеком. Если инок с кем-то находил контакт, то по-дружески открывал свою нежную душу.

Многим запомнился такой случай. В день памяти преподобного Симеона Столпника во время трапезы в обители читали его житие. После окончания трапезы отец Ферапонт неожиданно подошел к аналою, открыл книгу и произнес: «Перечитаем еще раз. Какие люди были!»

Как только звонил колокол, он оставлял свои столярные дела – откладывал рубанок, смахивал с рук стружки, снимал фартук и торопился в храм.

У инока Ферапонта была своя, трудно понимаемая остальными сильнейшая духовная, мысленная брань, противостояние, которое усиливалось с каждым годом. Последний пост отец Ферапонт практически не спал, всю ночь плел четки, а когда начинал дремать, то и дело пробуждался, вставал и делал бесчисленные земные поклоны.

Отец Василий: «В Боге нет смерти, она существует только вне Бога»

Отец Василий был иеромонахом-священником, а оптинской братии запомнился, в частности, тем, что старательно избегал праздного общения. После службы он или задерживался в алтаре, или сразу шел в келью.

Даже на общих братских послушаниях, когда нужно было всем вместе перебирать картошку, луки пр., отец Василий садился поодаль, метрах в пяти от остальных трудников. Вера тогда только начинала возвращаться, церковных книг практически не было, люди делились своим душеполезным опытом. Но отец Василий избегал даже этого общения, которое все равно порой переходило в шутки и празднословие.

Инок, наверное, более других понимал силу и значение слова. Он окончил факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, был блистательным проповедником. Архимандрит Евлогий (Смирнов), первый наместник возрождающейся Оптиной пустыни, говорил о проповедях отца Василия: «Я хотел, чтобы они никогда не кончались».

Вот некоторые высказывания отца Василия:

– Отец Василий, как вы думаете, оживет ли Оптина пустынь, возродится ли она?

– Святое Писание говорит нам, что Бог не есть Бог мертвых, но есть Бог живых. У Бога все живы. Мы служим именно такому Богу, Который воскрес и победил Воскресением смерть; у Него нет смерти, в Боге нет смерти, она существует только вне Бога. Поэтому вполне естественно, что Оптина жива, для человека верующего даже вопроса такого не существует, – ответил батюшка.

Или еще одно:

– Что такое для вас служба?

– Мы совершаем службу, службу Богу. Господь говорит: «Вы Мне будете поклоняться и духом, и истиною, на всяком месте». Вот что такое служба – это общение с Богом, разговор. Молитва – это наш разговор с Богом, Ему предстояние, Ему служение. Поэтому это всегда живо, всегда неумирающе, тут жизнь, тут присутствует Сам Христос.

В его проповедях очень часто звучали строки из стихир, ирмосов, канонов. Оставаясь в алтаре, он часто сидел и перечитывал Минеи, Октоих. Убегал от других людей не потому, что их не любил, но, говоря словами преподобного Арсения Великого, больше любил Бога. И, видимо, от этого в нем чувствовалось нечто величественное, царственное, как будто отец Василий был носителем какой-то удивительной тайны. При этом, когда требовалось, он, конечно, общался, исповедовал и делал это тоже исключительно внимательно, милостиво.

Отец Трофим. О силе рук и силе добра

Отец Трофим был настоящим богатырем с открытой душой. Он обладал огромной физической силой. Бывало, рабочие стучат молотком по согнутой трактором железной болванке, пытаясь выпрямить. А отец Трофим проходит мимо: «Да чего вы мучаетесь?» Раз – и разогнул двумя руками.

Будучи в миру, он много трудился физически: ходил на рыболовецком траулере, работал сапожником, кузнецом и много еще кем. Но сила его рук была не более поразительной, чем сила характера, его доброта.

Исключительной жертвенной добротой он и выделялся.

Некоторые даже говорили: «Ну, Трофим, какой ты монах? Монаху положено ходить глаза вниз, медленно, степенно, четки в руке, а тут...»

Когда он выходил из храма, то головой начинал крутить на 180 градусов. Походка легкая, стремительная – казалось, он почти бежит, словно летит. У него была исключительная жажда доброделания. Ему дадут задание пахать на тракторе, а он по дороге на оптинские поля, куда дорога пролегает через Козельск, обязательно заедет к двум-трем бабушкам и распашет огороды.

И когда были похороны убиенных братий, то собралось много козельских бабушек, которые любили отца Трофима, и его гибель стала для них большим личным горем.

У него прямо дар был такой – оказываться там, где беда, где его помощь нужна.

В 1991 году в Оптиной несколько месяцевтрудилась журналистка Елена Коршунова, мыла полы в храме. Тогда, в начале 1990-х, была страшная нищета, и случалось, что в монастыре воровали одежду. Вот и она убирается после службы, положила свое пальто на подоконник, а его и утащили. В Оптиной тем, у кого своей одежды не было, выдавали телогрейки или шинели. Елена тоже получила взамен украденного телогрейку, но через несколько дней унесли и ее.

Мимо шел отец Трофим: «Что случилось? Ты чего такая грустная?» Она ему рассказала. Он принес ей свою телогрейку. Та обрадовалась, но ненадолго: через две недели и ее утащили. Трофим снова рядом. «Вот, Трофимушка, и твою телогрейку украли». – «Слушай, у меня еще есть пальто. Ты до гостиницы сегодня как-нибудь добежишь, а завтра утром я тебе его принесу».

За ночь он перешил пуговицы с мужской стороны на женскую, заштопал старые петли, прорезал новые и обметал их. Казалось бы, какая разница, на какой стороне пуговицы, когда дама в фуфайке только что ходила. Но он полагал, что для девушки это может быть важно.

Сам Господь избрал их

Отпевание оптинских новомучеников

Жизнь этих братий была недолгой, по-монашески сокрытой, они прожили в обители всего несколько лет. Некоторые иноки до сих пор говорят: «Они были обычные, такие, как все».

Но Сам Господь поставил на светильник этих трех братий, избрал их, как можно предполагать, за полную посвященность Богу. Каждый из них имел ярко выраженную добродетель, свой характер, темперамент, но все были исключительно ревностными.

На их пример Господь как будто указывал всем остальным: каждый выбирай свой путь. Не можешь идти этим путем, иди другим. Путем доброделания, деятельной любви, как отец Трофим. Или же путем аскетической собранности, посвящения себя молитве, как отец Ферапонт. Путь отца Василия – это нечто среднее, «царское»: углубление в смыслы, в Слово Божие. И это чувствовалось в его проповедях, во время которых порой плакали мужчины.

Он обладал даром слова, вдумывался в слова, умел подобрать нужные. Его друзья по университету вспоминали, что, когда он пришел к вере, то очень полюбил что-то рассказать о Боге, о христианстве, выбирая интересные темы. Он умел выделить главное, то что всем интересно. Но постепенно отец Василий все больше искал уединения, стал говорить кратко, по необходимости. Видимо, потому, что истинность слов выявляется истинностью жизни.

Ходатаи на Небе

Вся Страстная неделя в 1993 году накануне трагедии была отмечена необычными знаками. В алтаре в ту неделю пять человек порезались, очищая подсвечник от воска. Когда пономарь перевязывал руку игумену Филиппу, у неговырвались слова псалмопевца: «…и удобреннабысть земля их кровьми».

Многих трагедия всколыхнула, заставилапоменять жизнь. У самих оптинцев не было страха, паники, но было состояние потрясения: братья, которые только что жили рядом, молились, причащались, которых любили, лежали мертвые…

Со временем Господь стал открывать истинную суть произошедшего. Через страшный оскал смерти стала проступать обильная благодать, непостижимый промысел Божий.

Рядом с их гробами слез не было, потому что всехпереполняла неземная радость, совершенно особая, без малейшего оттенка веселия, удивительное торжество и тишина сквозь скорбь.

Мы потеряли близких людей, но приобрел ходатаев на Небе, которые уже там, с Победителем смерти, с великим дерзновением воспевают: «Христос Воскрес!».

Источники: Церковный вестник

«Журнал Московской Патриархии», рассказ игумена Филиппа (Перцева). Книга Нины Павловой «Красная Пасха»

Для паломничества в Оптину пустынь и запись на экскурсии можно обратиться в ПС «Пересвет»,т. 8-905-533-57-73, Александр