Николай Некрасов: правда о том, кому на Руси жить хорошо

10 декабря

В этот день 1821 года родился Николай Некрасов, классик русской литературы.
Он был, по мнению современников и более поздних литераторов и читателей, человеком неоднозначным. Чернышевский считал его «великодушным человеком сильного характера», а Ленин называл «слабым и колеблющимся». Достоевский говорил о нем как об исконно русском типаже, а Блок принимал за «барина» и страстную увлекающуюся натуру.
Или вот два стиха Некрасова – как будто написанные разными людьми.
Первое – высочайший образец поэтической эстетики:

Прости! Не помни дней паденья,
Тоски, унынья, озлобленья.
Не помни бурь, не помни слез,
Не помни ревности угроз!
Но дни, когда любви светило
Над нами ласково всходило
И бодро мы свершали путь,
Благослови и не забудь.

А вот разгульная, разухабистая, на грани приличия поэма «Коробейники»:

Знала только ночка тёмная,
Как поладили они.
Распрямись ты, рожь высокая,
Тайну свято сохрани!

Да и в жизни тоже Некрасов представал очень двойственным человеком. Заметим, двуличным никогда не был. Но жизнь то опускала его на самое дно, то поднимала к богатству и роскоши. Учился Некрасов в ярославской гимназии только до 5 класса. Учеба давалась ему тяжело, да еще сочинял сатирические стишки, которые гимназическому начальству не нравились. Николая из гимназии отчислили. Отец, отставной поручик, отправил его в Петербург, чтобы он поступил на военную службу. А Николай решил поступать в университет, начал готовиться к экзаменам, да провалил их. Поступил вольнослушателем.

Отец разозлился до того, что оставил будущего литератора без финансового содержания. Все свободное от учебы время у Некрасова уходило на поиски работы и крыши над головой: доходило до того, что он не мог позволить себе пообедать. Некоторое время он снимал комнату, но в итоге не смог оплачивать ее и оказался на улице, а затем попал в приют для нищих. Именно там Некрасов открыл для себя новую возможность заработка – писал за небольшую плату прошения и жалобы. Позже Некрасов описывал свои молодые годы так: «Заходя в трактир, прикрываясь газетой, украдкой собирал недоеденный хлеб с тарелок и с жаждой съедал его». В 16 лет он дал себе слово, что будет бороться за жизнь всеми средствами и не умрет в нищете где-то под забором или на чердаке.

Некрасов начал писать стихи, статейки, в газетах их печатали. Сочинял водевили для театров. Постепенно жизнь налаживалась. Начал издавать сам альманахи, в которых публиковал рассказы известных писателей, но гонораров не платил. Скопил некоторые деньги.
Лучше всего у него шло издательское дело. В 1846 – январе 1847 года он, вместе с писателем и журналистом Иваном Панаевым, приобрёл в аренду у Петра Плетнёва журнал «Современник», основанный ещё Пушкиным. Потом к Некрасову и Панаеву присоединился Виссарион Белинский. Журнал стал местом притяжения литературной молодежи. Здесь начинали печататься и получили признание Иван Тургенев, Иван Гончаров, Александр Герцен, Николай Огарёв, Дмитрий Григорович. В журнале публиковались Александр Островский, Салтыков-Щедрин, Глеб Успенский. Некрасов ввёл в русскую литературу Фёдора Достоевского и Льва Толстого. Там печатались Николай Чернышевский и Николай Добролюбов, которые вскоре стали идейными руководителями «Современника». Трудно сказать, кем были бы наши великие писатели, не будь некрасовского «Современника». Сам он работал над рукописями и корректурой буквально сутками, не выпуская пера из рук. Если цензура (а она в первой половине 50-х годов была просто оголтелой) изымала материалы, он срочно писал и ставил свои повести или поэмы.

К середине пятидесятых годов, к тридцатипятилетнему возрасту, он стал влиятельной персоной в Петербурге, – член аристократического Английского клуба, издатель демократического, лучшего в России журнала, любимый радикальной молодежью поэт, друг высоких сановных особ. У него появились повара, егеря и лакеи, он устраивает себе «грандиозные охотничьи предприятия», ведет крупнейшую карточную игру, выигрывает и проигрывает тысячи.
Но возникает на его пути жена его друга и соратника Панаева – Авдотья. Ей он посвятил стихотворение, процитированное в начале. Случилась между ними любовь, которая много лет мучила и его, и ее. Все знали, что в доме Панаева они живут втроем, и этот узел было невозможно ни развязать, ни разрубить.

И в «Современнике» в начале 60-х годов дела шли уже не так блестяще. Редакция оказалась расколотой на две группы. Одна из них – либеральное дворянство во главе с Иваном Тургеневым, Львом Толстым и Василием Боткиным, желавшая сохранять умеренный реализм и эстетическое «пушкинское» начало в литературе. Против них были разночинцы-демократы, склонные к сатирической «гоголевской» литературе. Противостояние этих двух течений было очень острым. Некрасов поддержал «революционных демократов». Он тогда написал поэмы «Поэт и гражданин», «Размышления у парадного подъезда» и «Железная дорога».

Но группа разночинцев скоро распалась. Умер Добролюбов, были сосланы в Сибирь Чернышевский и Михайлов. И это происходило во времена реформ Александра II. Некрасов примириться с этим не мог. На Манифест 19 февраля 1861 года он откликнулся язвительным стихотворением «Свобода»:

Родина-мать! По равнинам твоим
Я не езжал ещё с чувством таким!
 
И дальше – убийственное окончание:

Знаю: на место сетей крепостных
Люди придумали много иных.

И после этого Некрасов взялся дописывать свою поэму «Кому на Руси жить хорошо». Работал над ней 14 лет, но до конца так и не довел. Остались горькие строки:

Распалась цепь великая!
Распалась и ударила
Одним концом по барину,
Другим – по мужику!

Остаток жизни Некрасов провел в полном разрыве с революционерами. В 1866 году террорист Дмитрий Каракозов стрелял в Александра II, но руку с пистолетом отвел шапочный мастер Осип Комиссаров. Генерал Муравьев-Виленский («Муравьев-Вешатель», прославившийся незадолго перед этим расправой над участниками польского восстания) начал жесточайшие репрессии. Это посеяло страх и панику в среде столичной интеллигенции. Многие из тех, кто раньше был настроен антимонархически, публично выражали ликование по поводу спасения царя. Некрасов тоже поддался этой панике и подписал адрес монарху по случаю его спасения.

На обеде в Английском клубе Некрасов оказался рядом с генералом Муравьевым и зачитал только что написанную ему оду. Этого не понял никто: ведь Некрасов только что писал о народном заступнике Грише Добросклонове в поэме «Кому на Руси…»! Генерал Муравьев выслушал оду холодно и сказал, что не советует ее публиковать.

Как писал Корней Чуковский в своей книге «Мастерство Некрасова», он до самой смерти мучился этим происшествием: «Перед смертью поэту чудилось, что портреты Белинского и Добролюбова, висевшие у него в комнате, смотрят на него укоризненно».