Просветить усталый мир. Борис Зайцев о святости и предназначении России

21 января

В этот день 1972 года в Париже в возрасте 90 лет скончался талантливый писатель и переводчик Борис Зайцев, открывший тайну русской святости для русской эмиграции. Тайна это, по мнению Зайцева, состоит в глубочайшей православной вере и смирении. «Истина все-таки придет из России, – писал он, – Святою Русью – в новых ее формах, в бедности и простоте, тишине, чистоте, незаметно, без парадов и завоеваний. Придет, чтобы просветить усталый мир».

Зайцев – автор около 30 книг, нескольких романов, пьес, около 800 публикаций в журналах и сборниках, серии путевых очерков об Афоне, художественного жизнеописания преподобного Сергия Радонежского и др.

Восемь лет он самостоятельно ухаживал за практически полностью парализованной женой Верой: пытался ставить ее на ноги и носить по квартире, чтобы избежать застоя в организме.

Борис Зайцев родился в 1881 году в Орле, в семье директора металлургического завода Гужона. В детстве учился под руководством гувернанток, потом в калужской классической гимназии, в Московском техническом училище (откуда был исключен за участие в студенческих беспорядках), в Горном институте в Санкт-Петербурге и на юридическом факультете Московского университета. Писать начал с 17 лет.

Осенью 1900 года в Ялте познакомился с Антоном Чеховым. В начале 1901 года послал рукопись повести «Неинтересная история» Чехову и Владимиру Короленко и получил от обоих прекрасные отзывы. В том же году встретился с Леонидом Андреевым, который помогал ему в начале литературной деятельности, ввёл его в литературный кружок «Среда». В июле 1901 года Зайцев опубликовал свой рассказ «В дороге» в журнале «Курьер». В 1902 году познакомился с Иваном Буниным, с которым долгие годы поддерживал дружеские отношения. Словом, вполне уверенно вошел в круг писателей Серебряного века.

В 1915 году его призвали в армию, он пошел учиться в артиллерийскую школу, но повоевать ему не пришлось. 1919-й стал для семьи самым страшным годом. Хотя уже в 1917-м, во время февральской революции, погиб племянник Зайцева. А в 1919-м умер его отец и был расстрелян пасынок – сын жены от первого брака, молодой офицер, которого обвинили в Деникинском заговоре.

В августе 1917 года Зайцев заболел воспалением лёгких и уехал в имение Притыкино, где жил до 1921 года, периодически бывая в Москве. В 1922 году он был избран председателем Московского отделения Всероссийского союза писателей. Работал в Кооперативной лавке писателей. Но опять заболел, на этот раз брюшным тифом, получил от властей разрешение на лечение за границей. Уехал в 1922 году и остался там навсегда.

В 1962 году был номинировался на Нобелевскую премию по литературе (но не получил), в Советском Союзе Зайцев был напрочь забыт. Лишь в 1989 году издательство «Московский рабочий» выпустило сборник повестей, рассказов и воспоминаний «Голубая звезда». Обязательный экземпляр этого сборника хранится в Российской национальной библиотеке, но он не оцифрован. Издательства «Терра» в 1983 году и «Русская книга» в 2001 году издавали собрания сочинений Зайцева, но они тоже не были оцифрованы. Зато в открытом электронном доступе имеется «Полное собрание сочинений Б.К. Зайцева в оригинальной орфографии», подготовленное кафедрой русской литературы Петрозаводского государственного университета.

Отъезд в Европу пробудил у Зайцева глубокий интерес к православию. Собственно, оно стало главной темой его творчества.

Он говорил: «Живя вне Родины, я могу вольно писать о том, что люблю в ней, о своеобразном складе русской жизни, о русских святых, монастырях, о замечательных писателях России».

В 1925 году Б.К. Зайцев завершил литературно-художественный перевод жития Сергия Радонежского, созданного епископом Никоном. Преподобный Сергий для Зайцева был воплощением того типа русской святости, который особо дорог живущим в кровавые «времена татарщины», тем, кто в «пленении приходит к чувству покаяния». Сергий особенно почитался русскими православными эмигрантами 1920-х годов. Имя этого святого получило созданное в июле 1924 года в Париже русское церковное Подворье (Зайцев присутствовал на его освящении). Зайцев как бы ободрял своих соотечественников, изгнанных из России, часто впадавших в отчаяние, бедствовавших. Он показывал, как великий святой также переносил скорби, голод, настроения среди братии

и, главное, точное и истинно христианское отношение к ордынскому игу (большевиков в той же книге Зайцев называет «новой ордой»), которое сформулировано в напутствии Сергия Димитрию Донскому перед выступлением на битву с Мамаем (это было в Троицкой Лавре). Вот этот фрагмент в оригинальной орфографии:

«Сергій упросилъ Димитрія остаться къ трапезѣ.

Здѣсь онъ сказалъ ему:

– Еще не пришло время тебѣ самому носить вѣнецъ побѣды съ вѣчнымъ сномъ; но многимъ, безъ числа, сотрудникамъ твоимъ плетутся вѣнки мученическіе.

Послѣ трапезы Преподобный благословилъ князя и всю свиту, окропилъ св. водой. Замѣчательно, что лѣтопись и тутъ, въ минуту будто бы и безнадежную, приводитъ слова Сергія о мирѣ. Преподобный будто пожалѣлъ и Русь и сказал:

– Тебѣ, Господинъ, слѣдуетъ заботиться и крѣпко стоять за своихъ подданныхъ, и душу свою за нихъ положить, и кровь свою пролить, по образу Самого Христа. Но прежде пойти къ нимъ съ правды и покорностію покоряться ордынскому царю. И Писаніе учитъ, что есть такіе враги хотятъ отъ насъ чести и славы – дадимъ имъ; если хотятъ золота и серебра – дадимъ и это; но за имя Христово, за вѣру православную, подобаетъ душу положить и кровь пролить. И ты, Господинъ, отдай имъ и честь, и золото, и серебро, и Богъ не попуститъ имъ одолѣть насъ: Онъ вознесетъ тебя, видя твое смиреніе, и низложитъ ихъ непреклонную гордыню.

Князь отвѣчалъ, что уже пробывалъ, и безуспѣшно. А теперь поздно.

– Если такъ, сказалъ Сергій: его ждетъ гибель. А тебя помощь, милость, слава Господа.

Димитрій опустился на колѣни. Сергій снова осѣнилъ его крестомъ.

– Иди, не бойся. Богъ тебѣ поможетъ.

И наклонившись, на ухо ему шепнулъ: «ты побѣдишь».