Святой Паисий о том, как избавиться от привычки много есть

28 ноября у православных христиан начинается 40-дневный Рождественский пост, в течение которого мы готовимся к встрече светлого Рождества Христова – телесно (отказываясь от мясных и молочных продуктов), душевно (творя добрые дела и помыслы, никого не осуждая и пр.) и духовно (участвуя в Церковных Таинствах и молитве).

В начале поста предлагаем «гастрономические» рекомендации святого наших дней Паисия Святогорца.

«Надо себя притормаживать»

Если человек не воздерживается, то он носит на себе целые запасы [жира]. А вот если он воздерживается и ест столько, сколько ему необходимо, то его организм сжигает съеденное, и оно не откладывается в теле.

Разнообразие блюд растягивает желудок и разжигает аппетит, но кроме этого, оно делает человека дряблым и приносит ему телесные разжжения. Если за трапезой предлагается только одно блюдо и оно не очень вкусное, то человек, может быть, даже его не доест или – если оно вкусное и он увлечётся чревоугодием – съест чуть побольше. Однако если ты видишь перед собой рыбу, суп, картошку, сыр, яйцо, салат, фрукт и сладость, то ты хочешь всё это съесть и ещё просишь добавки. Аппетит разгорается и на одно, и на другое, съев что-то одно, хочешь съесть и то другое, что стоит рядом. 

И погляди, ведь человек не может перенести, вытерпеть от своего ближнего простого слова. Того он «не переваривает», этого он «не переваривает»… А вот несчастный желудок терпит и смиряется со всем, что мы в него бросаем. А мы его спрашиваем, сможет ли он это переварить? 

То есть желудок, у которого нет разума, превосходит нас в добродетели! Он прилагает усилия, чтобы переварить всё! А если одна съеденная нами пища несовместима с другой, то, попадая в желудок, они начинают между собой «ругаться». И что тогда остаётся делать желудку? У него начинается несварение.

 – А как, Геронда, можно отсечь привычку много есть?

 – Надо себя маленько притормаживать. Не надо есть то, что тебе нравится, чтобы не разжечь аппетит, потому что потихоньку-полегоньку, а «гумно» становится все больше и больше. Потом желудок – этот, как говорит авва Макарий, злой «мытарь» – постоянно просит ещё и ещё. Вкушая что-то, ты получаешь удовольствие, однако потом тебе хочется спать: ты не можешь даже работать. Если же есть пишу одного вида, это помогает отсечь аппетит.

 – Геронда, а если на столе разнообразие блюд, однако в малых количествах, то человек встречается с той же самой трудностью?

 – Э-э, трудность та же самая. Только партийные фракции невелики, и поэтому они не могут сформировать правительство!… Когда есть разнообразие блюд, это похоже на то, что в животе собирается мною политических партий. Одна партия раздражает другую, они сцепляются, бьются между собой – и начинается несварение желудка…

Удовольствие от умеренной пищи больше, чем то удовольствие, которое дают самые вкусные кушанья. Будучи ребёнком, я уходил в лес и в день съедал только кусочек бублика.

О, да я не хотел ничего другого! Самые вкусные блюда не могли бы заменить того духовного удовольствия, которое я испытывал.

Но я делал это с радостью. Однако многие люди никогда не чувствовали удовольствия лёгкого живота. Вначале, кушая что-то вкусное, они чувствуют удовольствие, а потом подключается гортанобесие, чревоугодие, они едят много и – особенно в пожилом возрасте – чувствуют тяжесть. Так они лишают себя удовольствия лёгкого живота.

Конечно, воздерживаться нужно, имея в виду высшую духовную цель. Если человек воздерживается, чтобы избавиться от вредных для здоровья жиров, то он заботится о благе своей плоти.

Один человек, посетив монастырь, делился со мной впечатлениями: «Я был в монастыре, где монахи так запостились, что заболели. Бурдюки с маслом у них совсем не тронуты. Вот до чего, отче, доводит пост и бдения!». Что ты тут скажешь? Такие люди не хотят ничего лишиться. Они съедают свой обед, свои фрукты и свои пирожные, а потом, желая себя оправдать, начинают обвинять других, тех, которые совершают аскетический подвиг. Такие люди не чувствовали той духовной радости, которую дает аскеза, воздержание.

Когда человек радуется, что не ест ради любви Христовой, тогда он по-настоящему питается. Если он ради любви Христовой предпочитает невкусное вкусному, тогда через невкусное наслаждается Христом.

Для приготовления пищи хорошо, когда у повара в очаге не слишком много углей, которые они не дают сильного жара и дыма, и он на небольшом огне готовит вкусные блюда. Так же точно, когда мы ограничиваем себя в еде и не увеличиваем все время ее количество, плотские желания и даже помыслы не только не разгораются и не застилают дымом наш разум, но и постепенно полностью угасают.

Если мы не можем следовать великим египетским отцам с их строжайшим аскетизмом, то будем подражать, по меньшей мере верблюдам, которые мало едят, но перевозят значительные тяжести, от постоянных коленопреклонений у них образуются мозоли и с тяжелой поклажей они покорно идут за маленьким осликом. А еще они имеют такую особенность: никогда не забывают тех, кто делает им добро, и бывают им благодарны.

Когда болен или хочется отдохнуть

Себялюбие – это и желание есть и отдыхать больше необходимого. По-хорошему, телу надо давать только то, что ему необходимо. Одно дело вожделение и другое нужда. Одно – желание наслаждений для тела, и другое – потребность в необходимом. 

Допустим, передо мной стоят два блюда, в каждом еда одинаковая по количеству витаминов, но в одном она вкуснее, чем в другом. Если предпочту более вкусную еду – это и будет себялюбие. Но если предпочту еду более вкусную, чтобы вызвать в себе аппетит, потому что из-за болезни страдаю отсутствием аппетита, то в этом будет рассуждение.

Тело, этот «злой мытарь», как говорит авва Макарий, может требовать больше, чем ему нужно, в зависимости от того, к чему привык организм. Если у человека желудок небольшой, то ему и поститься легче, а если нет, то он становится рабом своего желудка, потому что желудок нужно чем-то заполнять. Взять, к примеру, человека толстого: у него в животе целый склад, ему, по меньшей мере, полтелёнка надо съесть, чтобы наесться, а потом ещё и выпить ведра два воды!

– А раньше, геронда, люди были физически крепче или они больше себя понуждали?

– Конечно, и физически были немного крепче, но и понуждали себя больше. Старец Хаджи-Георгий своим монахам каждый день давал немного мёда и орехов. А ведь все они были молодые, лет по пятнадцать, период активного роста, да духовно были взрослые! Сегодня люди следуют мирской логике: «Не надо детишкам поститься, чтобы не заболели, всего у них должно быть в достатке, нужно оберегать их от трудностей». Так и живут, бедолаги, требуя всё время котлет, но с этого им никакого толка.

Когда человек радуется, что не ест ради любви Христовой, тогда он по-настоящему питается. Если он ради любви Христовой предпочитает невкусное вкусному, тогда через невкусное наслаждается Христом.

Жизнь в суровых условиях ради любви Христовой приносит в сердце умиление Христово. Божественное наслаждение рождается от телесных страданий. Святые отцы отдали кровь и приняли Дух. Потом и трудом стяжали благодать. Отреклись от своего «я» и обрели его в руках Божиих.

Если кто-то болен, то он имеет оправдание есть скоромное в пост – общие правила на него не распространяются.

Если кто-то съел в пост скоромное не по болезни, а по (духовной) немощи, то он должен просить: «Прости меня, Боже мой», – он должен смириться и сказать «согреших». Такого человека Христос не станет казнить. Однако если человек здоров, то он должен поститься.

Я прихожу в умиление, когда читаю синаксарий святых подвижников Синайской горы. Пять тысяч подвижников жили на Синае, а сколько ещё на Афоне! За тысячу лет сколько отцов освятилось! А исповедники и мученики сколько страданий претерпели! А мы ропщем при первой малейшей трудности. Хотим без труда стяжать святость. Самоотвержение – редкость. Даже мы, монахи, не понимаем, что блага приобретаются трудом, и жалеем себя, оправдываем и находим смягчающие обстоятельства. Отсюда и идёт зло. Диавол помогает каждому человеку найти оправдание, а годы проходят. Поэтому не стоит забывать и о смерти. А если всё равно умирать, то и о теле слишком заботиться не стоит, не в том смысле, что доводить его до болезни, но в том, чтобы не слишком заботиться о комфорте.

Воздержание в брачной жизни

Бог "сотвори вся добра зело". Мужчина чувствует естественную тягу к женщине, а женщина — к мужчине. Если бы не было этой тяги, то никто никогда не решился бы создать семью. Люди думали бы о тех трудностях, которые впоследствии ожидают их в семье и связаны с воспитанием детей и другими семейными делами, а поэтому не решались бы вступить в брак. После падения первозданных некоторые люди могут иметь мирское мудрование на пять процентов, другие — на десять, на тридцать и так далее. Но где сегодня найдёшь людей, у которых мирского мудрования было бы только пять процентов, — то есть людей с чистым целомудренным мудрованием! Однако, как бы то ни было, всем людям от Бога дана возможность достичь бесстрастия — если они предпримут любочестный подвиг.

Избрание пути семейной жизни не даёт женатым людям оправдания забывать, что человек — это не одна только плоть, но и дух. Нельзя забывать об этом и оставлять себя [свою страсть] необузданным. Супруги должны подъять подвиг, чтобы подчинить плоть духу. Если под руководством духовника супруги стараются жить духовно, то постепенно они начнут вкушать и высших радостей — радостей духовных, небесных. Супруги обязаны подвизаться в воздержании, чтобы не передать плотскую страсть и своим детям. Если родители отличаются очень плотским мудрованием, то их ребенок с малого возраста имеет аналогичные склонности. Это происходит потому, что он наследует от родителей плотское мудрование. Вначале, как все унаследованные от родителей страсти, плотское мудрование ещё мягко, нежно, подобно молодой крапиве, которая не обжигает, и ты можешь легко браться за её листья. Но, когда она подрастает, её листья начинают жечь. Так и плотское мудрование — вначале оно может быть исцелено хорошим, имеющим рассуждение духовником. Однако если не отсечь мирское мудрование в молодом возрасте, то, когда станешь взрослым, для этого понадобится подъять немалый подвиг.

Примеры умеренности из жития святого Паисия

- В семье святого Паисия (в Крещении Арсения) было принято трапезовать в строго определенное время.  О том, кто ел не вовремя, говорили: "Он соблудил".

- В армии Арсений продолжал поститься и не ел не только мясного, но и любой другой пищи, если она казалась ему вкусной.

- Готовясь ко Святому Причащению, братия Эсфигмена (где подвизался в молодости отец Паисий) следовала старинному уставу и постилась три дня, вкушая пищу без масла. Накануне Божественного Причащения большинство отцов совершали келейное бдение с вечера до утра. Пост и аскеза доходили до высшего предела в период Великого поста. В первую седмицу отцы практически не выходили из храма, до буквы соблюдая требования Типикона. Но и в другие великопостные седмицы службы продолжались по много часов кряду. Трапеза была в три часа пополудни, предлагалась на ней овощная похлёбка без масла. «Великий пост в Эсфигмене, – вспоминал впоследствии преподобный Паисий, – был самым настоящим восхождением на Голгофу».

- «Старец Паисий говорил, что святость – это очень легко, – рассказывает отец Харитон (монах, знавший святого). – У человека есть привычки, и чем больше ты привыкаешь жить святой жизнью, превращаешь ее в привычку, тем проще потом жить свято. 

- Поститься лучше начинать постепенно, понемногу, начиная с самого детства. Так поступал сам святой: постепенно увеличивал меру поста, уменьшая количество пищи. Он строго соблюдал посты, еще будучи ребенком. Подвизаясь на Афоне, Старец устраивал себе недели одного продукта: например, всю неделю ел одну капусту или лук латук.